Черный принц

Демина Карина

– Взорвусь не только я.

Ставший привычным за три дня ритуал. Корсет. И рубашка с мелкими пуговицами. Жилет. Пиджак. И шейный платок, в котором не было нужды.

…он снова заперся, вот только на сей раз в слабой попытке защитить не только себя.

– Что ж, – Инголф вытер руки о грязную скатерть, – буду рад выслушать вашу историю, мастер. И не только я. Пойду позову этого… пиромана влюбленного.

– Вы над ним смеетесь?

– Я ему сочувствую, – без тени насмешки сказал Инголф. – Впрочем,

полукровка – не самый худший вариант… его родня, если доберется, сдаст его в сумасшедший дом. Как по мне, лучше уж баржа.

– Выдавать не собираетесь?

– Нет. Я глубоко эгоистичен и равнодушен к чужим проблемам. Пусть сами разбираются.

Брокк не поверил.

Поправив кусок полотна на стуле, он сел, вытянул ноги и руки скрестил на груди, сквозь все слои одежды ощущая кожаное плетение и холодную бусину ловушки.

Дурак.

И дважды дурак, если все еще надеется выйти из этой истории живым.

А ожидание затягивается. И баржа скрипит, все чаще припадая к пирсу обшарпанным боком.

…три дня жизни.

…и чужой план частью игры. Вполне жизнеспособный план, но оттого не менее безумный. А безумие, надо полагать, заразно, если Брокк согласился.

…и план собственный, в котором есть что-то от фантазии опиомана.

…белые шарики для Кэри.

…сбруя, которую человек в маске надевал осторожно.

…два кодовых замка и истинное пламя под сердцем.

– Вы же поймете, мастер, что здесь написано? – Он сунул стопку желтых жестких листов. Не так давно листы подмокли, и чернила поплыли. Сушили наверняка над открытым огнем, который оставил на бумаге коричневые пятна ожогов. – Впрочем, что это я, конечно, поймете.

Чертежи. Аккуратные вереницы формул, за которыми Брокку видится лицо Рига, недовольное, с брюзгливо поджатыми губами.

– И надеюсь, вы не станете лгать, что это, – человек ткнул пальцем в бумагу, – неосуществимо.

– Не стану.

Риг был медлителен, но дотошен.

Цифры.

И снова цифры. Истина, распятая на крестовинах векторов… он учел все или почти все.

– Мне нужно поработать с камнем. Я должен знать, что, когда придет время, он отзовется.

– Конечно, мастер. Могу я считать, что мы договорились?

– Да.

Человек касается лба, белые пальцы, черная маска, и кажется, что когда он пальцы уберет, то часть этой белизны останется на шелке.

– Но вы же осознаете границы моего к вам доверия? Поэтому предлагаю… несколько упрочить нашу с вами связь.

На стол лег клубок из ремней и проволоки с сияющей бусиной.

– Такое вот… наследство. – Человек развел руками, словно извиняясь за то, что обстоятельства вынуждают его этим наследством воспользоваться.

– И я должен это надеть?

– Да.

– Моя жизнь и… мое согласие на это, – он провел ладонью по листам, не сводя взгляда с жестянки, которая так и стояла на краю стола, – в обмен на противоядие.

– Именно.

– Я согласен.

Безумие.

И клятвоотступничество. Но человек в маске подвинул жестянку к Брокку, сказав:

– Видите, как все просто. Я был уверен, что мы с вами договоримся.

Брокк убрал такой невесомый коробок в карман пиджака, а пиджак отправил на спинку кресла. Если суждено носить бомбу, то лучше – под одеждой. В тот момент он не испытывал страха, скорее раздражение.

– Единственный нюанс, – человек заботливо расправил ремни, прикосновение которых к коже вызвало непроизвольную дрожь, – надеюсь, вас не расстроит, но… этот заряд начнет реакцию. Вы же понимаете, что это означает?

– У вас больше заложников, чем мне представлялось.

– Именно.

Поэтому он и позволил отпустить Кэри. Зачем она нужна, если в его руках весь город?

– Видите ли, мастер, у вас очень специфическая репутация. Есть мнение, что собой вы способны пожертвовать, но вот другие… обречь их на смерть, когда спасение есть…

– Не для всех.

– Что с того? Спасите тех, кого сможете спасти… Король позаботится об остальных.

– Полагаете?

Черный принц был не так и велик. И не отозвался на прикосновение. Он был холоден, и мелькнула нехорошая мысль, что Черный принц мертв. И Брокк почти готов был поверить в это… плохо, очень плохо, потому что лишало малейшего шанса на успех… но кристалл вдруг ожил.

Энергия-вода.

Или скорее, ветер, который не удержать в горсти.

Вспышка. И вновь тишина.

Он смеялся, осколок прошлого…

– Ваши женщины покинули город. И дети с ними. Пускай, я не хочу воевать с детьми и женщинами. Мне хватит тех, кто останется. Знаете, это даже не месть, мастер. Это – историческая справедливость.

– Вашими руками?

– Кто-то же должен. Почему не я?

Старая история.

Псы и люди.

Люди, которые приговорены их же королем, о существовании которого не догадываются. Как не знают о стеклянных ловушках, чуме, прибое и о том, что до максимума остается едва ли больше нескольких дней.

– Мастер, вы ведь сожгли один город. Почему бы вам не попробовать спасти другой? Он уверял, что такое возможно… хотя бы попытайтесь.

– И тогда вы оставите меня в живых?

– Вы же понимаете, что нет. Но вас ведь волнует не ваша жизнь.

…Кэри.

…она не захочет уйти, но «Янтарная леди» отправится на рассвете. Брокку придется солгать, и когда-нибудь потом, позже, Кэри поймет, почему он должен был остаться.

Олаф вел девушку за руку, она ступала, не глядя под ноги, и шлейф платья сползал со ступеньки на ступеньку. Инголф держался позади.