Черный риэлтер
Шрифт:
— Да, похоже, я и его то же не увижу.
— Да, уж дня два как его нет. Прибежал позавчера, кинул вон две тысячи, и убег.
Сказал только: "Бабуль, теперь мы заживем как люди!"
Жора продолжал перебирать фотографии. Чаще все на них наследственный домушник был изображен с низкорослым, полноватым парнем с широким лицом и пухлыми губами.
— А это кто, друг его? — спросил он.
— Да, вечно он с ним ошивается. Ой, как он мне не нравиться, этот Витя! Он мне, кажется, уже алкоголик. Я просто чувствую, что он плохо на Володю влияет.
— А как его зовут?
—
— Я где-то видел этого Чемодана? Он не в Пятом ли, случайно, живет?
— Нет, где-то в Синевке. Я больше то и не знаю. Вам еще чаю налить?
— Да, конечно.
Пока бабушка Сычка ходила на кухню, он спрятал фотографию с обоими друзьями в карман.
— Сегодня Колю еще один парень спрашивал. Маленький такой, рыжий и глаза косые, — припомнила старушка, появляясь из кухни.
— Давно?
— Да, вот, за полчаса до вас. Все Чемоданом этим интересовался, где тот живет. А я откуда знаю — где этот Чемодан живет?
Жора посидел еще у старушки полчаса, нарассказывал баек из северной жизни, и только после этого ушел. Бабушка была в восторге от школьного друга сына.
— Какой обходительный и вежливый мужчина. Вот что значит, не пойти по скользкому пути, а честно зарабатывать на хлеб, — бормотала она, моя посуду.
А Жора тут же позвонил Софье.
— Ты где?
— Сижу в «Диаманте», пытаюсь дождаться этого козла.
— Брось все это, я им сам займусь. Есть дела поважней. Выходи, я сейчас подскочу.
Когда Софья села в машину, Жора спросил ее: — Ну, что, бабками разжилась?
— Да слупила с Ибрагима триста кусков.
— Хорошо. Мне нужен ствол.
Она удивилась.
— Что, все так серьезно?
— Да. Не одни мы, похоже, Сычка ищем. Найду первым, сам сученышу голову оторву. Вот, только, не нашла бы его раньше братва. А то отрывать нечего будет.
Все, что было связано с криминалом, надо было искать в Цыганском поселке. Они заехали по одному адресу, потом Сонька назвала другой. В конце-концов ее направили к некому Азику. Этот толстый азербайджанец коротко переговорил с Сонькой, не пропустив ее даже в дом, и велел ждать в машине.
Он вышел через пять минут, в пальто, накинутом прямо на майку и трико. Забравшись с автомобиль, он коротко кивнул Жоре, а потом спросил: — В стволах разбираешься?
— Немного.
— Тогда посмотри это.
«Это» было пистолетом Макарова, не очень новым, но, как убедился Жора вполне в рабочем состоянии.
— Сколько? — спросила Сонька.
Сумма, конечно, была завышена, но, поторговавшись, Могильщик стал хозяином оружия и десятка патронов.
После этого они поехали в Синевку. Тут они долго колесили по ее пустынным дорогам. Ударивший этим утром сибирский мороз внес свои коррективы в их поиски. Улицы словно вымерли, и с трудом Жора нашел на остановке пару сонных наркоманов старшего пионерского возраста. Приоткрыв окно, он свистнул, и махнул им рукой.
Один из наркош подковылял на своих подгибающихся ногах.
— Чемодана знаешь? — спросил Жора.
— Чемодана? Это Витька, что ли, или Олег? У нас тут два Чемодана.
Жора достал фотографию.
— Вот этого.
— А, это Витек, — сразу определил наркоша.
— Где он живет?
— Вот сюда поедешь, — пацан махнул рукой в сторону одной из улиц, — потом направо, а там еще три дома и хата Чемодана.
— Ага, понятно.
— Брат, спонсируй чирик на поправку здоровья. Подыхаю.
Могильщик сунул ему десятку, тот залопотал что-то еще, но Жора уже поднял стекло и поехал в указанном направлении. Там он снова засомневался, так ли едет, но потом увидел стоящий рядом с домом автомобиль, жутко знакомую «девятку», около его трясся от холода парнишка. Только глянув в его сторону, Жора, не притормаживая, помчался дальше.
— Ты чего? — удивилась Сонька. — Нам же сюда надо?
— Рожа этого парня мне не нравиться, — пояснил Жора.
— Почему?
— Косой он, да еще и рыжий.
В самом деле, парень удивительно подходил под описание того самого кореша, что искал молодого Сыча у его бабушки. Они завернули в проулок, Жора тут же остановил машину, и выскочил из салона, кинув на ходу цыганке: — Жди здесь!
В это время в небольшом домике, в том самом, где на стреме стоял рыжий Косой, было пыльно и жарко. Старинная русская печь была раскалена до предела. А виной тому, что пыль стояла столбом, были нескольких взломанных досок пола. Кроме того, пыль сквозняком неслась из открытой двери чулана, где так же была взбаламучена вверх дном вся рухлядь. А еще в обоих комнатках была перевернута вверх ногами вся мебель. Надрывался только старый телевизор, да и то только для того, чтобы заглушить стоны избиваемых бандитами Сычка и Чемодана. Они были привязаны спина к спине к старомодным стульям, по пояс голыми. Лица домушников были разбиты так, что только по комплекции можно было определить, кто из них есть кто.
— Говорил я тебе, Витек, надо было рвать когти из этого поганого города, — прохрипел Сычек, и облизал распухшим языком разбитые губы.
— Так ты сам тут коньячище жрал, хрен было оторвать, — с трудом шевеля губами, ответил Чемодан. — Мы бы давно свалили отсюда, если б не ты.
Все эти разговоры с удовольствием слушал Клык. Он и его подручные застали этих двух дуриков спящими, так, что они даже дернуться не успели. А вышли они на них после того, как Чемодана засекли в банке, меняющим евро на рубли. Сразу возник вопрос: откуда у этих бакланов еврики?
— А коньячишко то, «Хенесси» хлебали, — заметил Клык, пиная ногами плоскую и фигуристую бутылку. Он чихнул от пыли, сморщился, и продолжил допрос. — Ну, вы, бакланье!? Где Сонькины бабки? Пока я с вами только так — играл. Да, ведь, Жаба?
Жаба хохотнул. У него была такая внешность, что он не обижался на эту кличку. Увеличенное в диких размерах земноводное, вот что представлял из себя этот корешок Клыка. В прошлом он был боксером, и от этого времени ему досталась по наследству не только больная щитовидка, сделавшая его облик так похожим на жабу, но и могучие кулаки с хорошо поставленным ударом. Именно он превратил лица двух друзей в две отбивные. Остальные двое: Шестак и Сопля, были просто на подхвате. Мерзший сейчас на атасе Косой вообще считался в этой среде последней шелупонью.