Черный рыцарь Артур Ярош. Книга 1. Заступник обездоленных
Шрифт:
– Вальдбах, – услышал атаман голос графа, – я опять пришел к вам, чтобы получить ответ в котором до сих пор отказывали мне. Я спрашиваю вас Вальдбах: что стало с моим ребенком, с моей дочерью, которая была вверена вам.
Наступила глубокая тишина. Вальдбах стоял согнувшись, низко опустив голову и переминаясь с ноги на ногу, он так сильно потирал свои руки, что пальцы трещали. Его старое, отвратительное лицо, казалось, было озарено каким-то злорадным ликованием, выражением ужасной удовлетворенности.
– Отвечайте же, Вальдбах, – почти грозно настаивал граф. – Клянусь Богом, я пришел в этот раз с твердым решением не уйти отсюда прежде,
– Высокопочитаемый граф, – лукаво возразил старый негодяй, – если бы я мог ответить вам на этот вопрос, клянусь Богом, я давно открыл бы вам терзающую вас загадку. Но дело в том, что я сам не знаю, что стало с этим ребенком.
– Но он был вверен вам, когда ему ещё не минуло и года! – почти гневно воскликнул граф. – Мать этой девочки к сожалению, доверила ее вам; Вальдбах, скажите, куда вы дели мою дочь?
– Милостивейший граф, то немногое, что мне известно, я передал вам уже сотню раз. Та знатная женщина, подарившая вам свою любовь не имела права отдаться вам, ибо у неё был муж.
Граф Адам фон Гольц слегка покраснел. На его лбу образовались глубокие морщины.
– К сожалению, это горькая правда, – как бы сорвалось с его уст, – и это было единственным ложным шагом в моей жизни. Но я увидел эту прекрасную женщину и с первого взгляда она внушила мне любовь. Её муж был тогда в далеком краю, больше года он путешествовал, – мы не были властны над своими чувствами, и она отдалась мне. Затем нам поневоле пришлось скрыть последствия своей любви от возвращавшегося домой мужа. В одном из моих замков она родила на свет эту девочку. Вас же моя возлюбленная считала человеком, которому она могла довериться, мы передали вам ребенка и вы обещала воспитывать нашу дочь как свою родную.
– И я искренне дал свое обещание! – возразил Вальдбах. – Но виноват ли я, если изменница-мамка, которую я взял для ребенка, исчезла вместе с ним в одну ночь. Я не жалел никаких трудов для розыска беглянки с ребенком, но все было безуспешно, она словно в воду канула!
– Это может быть правда, но также может быть и ложью, – произнес граф. – Ну, Франц Вальдбах, бросим эту комедию! Вам известно, что моя дочь жива – вы сами говорили об этом однажды матери этого ребенка. Итак назовите мне свою цену, я заплачу вам какую угодно сумму, но отдайте мне мое дитя. Я стар и одинок, мое сердце жаждет любви родного детища – отдайте мне мою дочь. Вы молчите, Франц Вальдбах! Хорошо – в таком случае я сам назначу сумму вознаграждения за вашу тайну. Верните мне мою дочь, и я дам вам миллион марок.
Фигура старого вампира, казалось, вдруг стала вырастать. Из его сверкавших глаз хлынуло пламя непримиримой ненависти и резким движением сильно дрожавшей руки он остановил графа.
– Вы правы, граф фон Гольц, – почти пискливо прозвенел голос Франца Вальдбаха, – не будем больше играть комедию! Да, я знаю, что ваша дочь жива, мне известно где она… Более того её жизнь в моих руках… И не только её жизнь, граф фон Гольц – я властен над её честью! Честь этой прекрасной девушки, в жилах которой течет кровь знатных графов фон Гольц, будет в один прекрасный день похищена! Вы сулите мне миллион марок за свою дочь! – При этих словах страшный, кипевший ненавистью человек ещё более повысил свой голос, в то время, как граф готов был упасть в обморок, а его язык онемел. – Да, миллион! Ха ха, бросьте к моим ногам сто миллионов, всё свое состояние – и я оттолкну ваши деньги, ибо я сам богат, и мне не нужно золота! Но если
– Сжальтесь! – раздался надтреснутый голос благородного графа. – Если вы человек, Франц Вальдбах, если в вашей груди сердце, а не камень – сжальтесь! Вы желаете толкнуть моё дитя в пропасть позора и грязи, вы желаете погубить его… но… я не знаю причины вашей ненависти, ибо я никогда не обижал вас… Нет… я не могу припомнить ничего подобного – я никогда не причинил вам ни малейшего зла! Откуда же взялась эта дьявольская ненависть, эта жажда бесчеловечной мести?
Франц Вальдбах вплотную подошел к графу; растопырив ноги и, заложив обе руки в карманы своего халата, он произнес невозмутимо-спокойным голосом:
– Должен ли я давать вам объяснение? Кто может принудить меня к этому? Вы спрашиваете, за что я ненавижу и преследую вас, граф фон Гольц? Наступит час, в который вы узнаете это! Но сегодня я не расположен рассказывать вам о причинах моей ненависти.
– Нет… я не уйду отсюда, – твердым и решительным голосом воскликнул граф, – я не уйду из этого дома, Франц Вальдбах, пока не узнаю, где моя дочь!
– В таком случае мне придется выбросить вас из моего дома с помощью моих слуг, – прозвенел голос вампира.
Лишь только он произнес последнее слово, глаза графа фон Гольца сверкнули молнией, его рука невольно протянулась к карману жилетки, в котором он носил пистолет и…
– За это оскорбление ты поплатишься жизнью, проклятый сатана! – проговорил голос графа. – Меня, графа фон Гольца, хочешь ты выгнать… Ах… каналья… я застрелю тебя, как бешеную собаку.
Граф уже навел дуло своего пистолета на оторопевшего вдруг банкира, но в этот миг из-за двери раздался громовой голос:
– Ради Бога, не стреляйте, граф! Этот собачий сын не должен унести с собой в могилу свою тайну. Спрячьте свой пистолет, граф… Слишком много чести для этой собаки, чтобы граф фон Гольц замарал свои руки его кровью – я беру на себя это дело, я заставлю негодяя открыть эту тайну.
Франц Вальдбах испустил крик ужаса и отскочил за стол.
Каким образом проник сюда этот чужой человек гигантского роста, который вдруг предстал пред Францем Вальдбахом?
На этот вопрос вампир не мог дать себе ответа, ибо все двери и окна залы были тщательно закрыты и заперты. Однако, достойный хозяин замка не успел долго размышлять об этой неразрешимой загадке. Незнакомец подскочил к нему одним прыжком и, схватив его, словно перышко, швырнул его о стол.
– Теперь ты в наших руках, Франц Вальдбах, – воскликнул атлет. – Сейчас же расскажи нам свою исповедь. Скажи, куда ты дел дочь графа фон Гольца и, клянусь богом мести, при первой твоей лжи мой нож пронзит твое чёрное сердце.
– О! Господин, – дрожащим голосом произнес граф, – кто бы вы ни были, но вы узнали мою тайну, которая…
– Ваши опасения, граф, напрасны. Я – благородный человек и ваша тайна для меня священна.
– Но помощь, которую вы мне оказываете… ваше внезапное появление в этом доме… – как мне объяснить все это?
– Позвольте мне не давать вам этого объяснения, граф – так будет лучше всего. Для вас только важно, чтобы Франц Вальдбах заговорил.
– Не могу ли я, по крайней мере, узнать имя моего благородного пособника?