Черный сокол. Снайпер из будущего
Шрифт:
Все остальные монголы карательного отряда носили либо толстые стеганки в виде длинного пальто с разрезом сзади, либо «бронежилеты», как назвал их Горчаков. Они тоже были сделаны из четырехслойной бычьей кожи, и так же склеенной, но представляли собой уже не полосы, а две цельные половинки, выкроенные точь-в-точь как армейский бронежилет. И надевались так же. У некоторых воинов жилеты были усилены железными пластинами, но только на груди. Они шли рядами и перекрывали друг друга, как черепица.
С ударным оружием для своей дружины у Олега проблем не возникло. В большом ассортименте имелись боевые топоры и палицы.
Как понял Горчаков, изначально топорики и палицы были основным ударным оружием отряда. Лично ему досталось только девять монгольских сабель. Они были практически прямыми и слегка изгибались лишь в последней трети. Кроме того, монгольские сабли плавно сужались от основания клинка к самому острию, которое получалось узким и заточенным с двух сторон.
Перебитые русским отрядом воины, как видно, успели поучаствовать в разгроме Волжской Булгарии, а потом повоевать с половцами и аланами.
В «пятую часть» Олега вошли пятьдесят две трофейные половецкие сабли и шесть кольчуг с короткими рукавами.
Сабли половцев имели изгиб по всей длине клинка. У одних он был легким, другие были изогнуты сильнее. Почти метровые лезвия имели одинаковую ширину по всей длине и резко сужались только в самом конце.
Себе для личного пользования Горчаков отобрал шесть лучших жеребцов, а оставшихся сто сорок предложил Всеволоду Юрьевичу по четыре гривны. Суздальский князь купил лошадей не задумываясь. Часть его пехоты тоже была посажена на коней. Но Всеволод, как видно, считал, что в войне с кочевниками много конницы не бывает.
Вот только пятисот шестидесяти гривен «наличными» у князя с собой не было, поэтому он выплатил серебром только шестьдесят, а остальные Горчаков должен был получить во Владимире по выданной Всеволодом расписке.
Когда все организационные и финансовые вопросы были решены, Олег подумал, что воевать иной раз бывает и выгодно. Один удачный рейд принес ему кучу добра и почти семнадцать килограммов серебра.
Семнадцать – это потому, что новгородцы все как один были ребятами ушлыми и по возвращении в Коломну «несравненных» монгольских лошадок все ж таки пристроили, оптом – своих и воеводы. Отдали, так сказать, в «хорошие руки».
– На шкуры да на мясо пойдут, – пояснил Неждан, – а куда их еще? Ежели осада начнется, так горожане все поедят, и конину тоже.
С этими словами он передал Горчакову его долю от «сделки века».
– Ты, Олег, не взыщи, – развел при этом руками Неждан, – но больно уж хитер князь коломенский, такого и на кривой козе не объедешь. Взял он наших «одров» по пятнадцати кун. Но лучше уж так, не в Новгород, же нам их гнать!
– И сколько тут? – спросил Горчаков, приподняв увесистый мешочек с серебром.
– Без малого двадцать три гривны, – ответил приятель.
В селе Спасском при разделе трофеев новгородцы попросту «обжали» мокшан. Но не от жадности. Парни находились в ранге военных слуг, да к тому же и несвободных, таких позднее назовут боевыми холопами. Поэтому их доля принадлежала господину, который, разумеется, мог их как-то вознаградить за службу, но мог ничего и не дать. Вот и решили хитрые новгородские мужики, что коломенский князь и так перебьется, а требовать что-то с них и суздальцев ему честь княжеская не позволит. Так оно и вышло.
Олег на свою долю получил пятнадцать длинных стеганых халатов, похожих на тегиляи русской поместной конницы, только без стоячего воротника и потоньше. Еще ему досталось сорок четыре кожаных бронежилета, из которых только дюжина имела на груди железные пластины, шестьдесят один шлем и шесть половецких кольчуг с короткими рукавами. Это не считая щитов.
После удачного рейда Олег ушел из ватаги новгородских «охотников». Разумеется, сделал он это не втихаря. Просто объяснил мужикам, что теперь, когда у него есть кони и дружина, в пехотном полку ему, в общем-то, делать нечего. Новгородцы отпустили Горчакова без проблем и обиды не затаили.
Вот только выйдя из состава полка, Олег сразу лишился ночлега в теплом шатре. Но эта небольшая проблемка разрешилась быстро и прямо-таки удачно. Денежки у Горчакова теперь водились, и ему повезло арендовать целиком весь двор у одного из коломенских купцов. Этот «негоциант» решил, что сейчас самое время посетить с семьей и слугами Великий Новгород и помолиться в его знаменитой Софии. В итоге Олег с дружинниками комфортно разместились в просторном купеческом доме.
Поселившись в доме после восьми дней зимней походной жизни, Горчаков почувствовал себя туристом-экстремалом, обнаружившим посреди пустыни пятизвездочный отель. Он парился в бане, спал на мягкой постели у горячей печи и ел за столом посреди большой трапезной в окружении собственной дружины, в общем, наслаждался доступным комфортом.
Милана, сестра Берислава, и Руслана – еще одна девушка, спасенная Горчаковым в селе Спасском, – играли здесь роль хозяек. Создавали, так сказать, домашнее тепло и уют, чего мужики, живущие в доме без женщин, были просто не в состоянии организовать самостоятельно. Девчонкам, потерявшим дом и родных, некуда было идти, а Олег был безмерно рад, что хоть что-то может для них сделать.
Когда Горчаков привез девушек на свою временную базу, они сразу же вознамерились приготовить обед на всю его дружину. Эту попытку совершить трудовой подвиг Олег пресек на корню. «Да вы просто замучаетесь, если будете трижды в день готовить еду на такую ораву!» – возмутился он и приступил к организации своего «двора».
Двором в Древней Руси называли не княжеское или боярское подворье с домом, а людей, служивших князю либо боярину: его дружинников, «слуг вольных» и холопов. В общем, то же самое, что и «фамилия» в Римской империи, куда, кроме домочадцев главы фамилии, входили также рабы и даже добровольные «клиенты».
Милану, Руслану, Берислава и Вадима Горчаков сразу же зачислил в «слуги вольные» с фантастическим для слуги жалованьем – четыре гривны в год плюс питание за счет господина. В тот же день, но чуть позже, Олег купил у князя Романа двадцать «отроков» или, выражаясь языком времен Ивана Грозного, «боевых холопов». Выбравших его своим господином мокшан Горчаков быстренько перевел в слуги вольные и назначил им годовой оклад в те же четыре новгородские гривны. Как, не имея земли и крестьян, он будет эти гривны зарабатывать, Олег пока не знал. «Ничего, я что-нибудь придумаю», – успокоил он себя.