Черный сокол. Снайпер из будущего
Шрифт:
Поскольку «отроки» были привычны к различным домашним работам, вплоть до прислуживания за столом, Горчаков первым делом составил для них график «кухонных нарядов». Милану он назначил главным поваром, а Руслану, не придумав ничего лучше, сделал ее замом. «Помощницей будешь. Но не простой. Она главная, а ты старшая», – туманно пояснил Олег недоуменно хлопавшим васильковыми глазками девушкам. Обе девочки были натуральными блондинками, и Горчаков во время разговора, взглянув на их пухленькие губки, на заплетенные в толстые косы светлые волосы, сразу же вспомнил кучу анекдотов на эту тему. А когда гордые назначением на «высокие должности» девушки удалялись, Олег посмотрел им вслед,
Осмотрев после первого боя украшенное гранатами перекрестье парадного меча, Олег вздохнул с облегчением, не обнаружив на нем повреждений. Разжившись точильным камнем, он за четыре часа превратил свой спортивный меч в боевой. Камень надо было постоянно поливать водой, и к концу работы мокрое лезвие так и норовило выскользнуть из онемевших от усталости пальцев. Совершив сей трудовой подвиг, Горчаков пришел к выводу, что электрический наждак являлся величайшим изобретением человечества.
Получив почти четырехдневную передышку, Олег неплохо подготовился к битве. Он изготовил себе поясную кобуру для пистолета, а дружинники под его руководством пошили кожаные чехлы для перевозки карабинов у седла, позволявшие вытащить оружие в любой момент; прежние, на молниях и открывавшиеся как чемоданчик, для этого не подходили.
Глава 15
На обратном пути в Коломну Горчаков от нечего делать изучал берега и примечал деревья, в ветвях которых можно было устроить снайперский помост.
И вот тут, верстах в двадцати от города, его просто осенило. Олег счел это еще одним подарком фортуны.
Дело было в том, что от села Спасского и до самой Коломны расстилалась почти идеальная равнина. Знающие местность дружинники говорили, что она тянется и дальше, до Переяславля, а вот Рязань уже стоит на огромных холмах.
Насколько помнил Олег, по монгольскому, строго соблюдаемому «уставу», полководец от тысячника и выше не имел права принимать личного участия в сражении. Он был обязан находиться в тылу, на какой-нибудь возвышенности, и с нее руководить боем через особых порученцев.
Еще Горчаков вспомнил, что Чингисхан, однажды не найдя в степи подходящего холма, приказал построить башню из повозок, взобрался на нее и оттуда командовал войсками.
В присмотренном Олегом месте Ока делала зигзаг, здесь же в нее впадала речка под названием Прорва, и берега двух этих рек образовывали треугольный мыс с крутыми откосами, приподнятый надо льдом метров на шесть.
«Если вон там, – рассудил Олег, – в полутора километрах от мыса, выстроить поперек реки наше войско, то чингизиды непременно поместят свою ставку на этой единственной возвышенности».
После этого открытия Горчаков проскакал вверх по Прорве и убедился, что она везде имела ширину пятнадцать-двадцать метров, а через пару верст речка круто сворачивала и текла параллельно Оке. Так вот, за этим поворотом было просто идеальное место для засады. Оттуда конный полк галопом мог пронестись по льду и оказаться в тылу неприятеля за две-три минуты. А если отдельный отряд воинов у основания мыса свернет в лес, то они смогут атаковать и ставку монголов.
Впечатленный открывшимися перспективами, Олег поспешил в Коломну. Больше всего он боялся, что не сумеет уговорить князей выступить навстречу противнику. Они разбили лагерь перед городом, огородили его наклонными кольями и вроде бы собрались встречать врага рядом с укреплением на льду Москвы-реки.
Но и в этом деле Горчакову сопутствовала удача. Первым оценил его план Еремей Глебович, да и Всеволоду Юрьевичу с Романом Ингваревичем идея с засадным полком пришлась по вкусу.
Собственно говоря, никого особо агитировать и не пришлось. Это сам Олег, начитавшись статеек «сдвинутых» на «восточной мудрости» «евразийцев», слишком низко оценивал тактические способности здешних воевод. Ведь некоторые авторы на полном серьезе писали, что разделение армии на Большой полк и полки Правой и Левой руки русские позаимствовали у монголов.
«Угу, позаимствовали!» – возмущению Горчакова не было предела, когда он узнал, что русские издревле практиковали такое деление.
Но и это было еще не все! Еремей Глебович доходчиво объяснил Олегу, что «три полка» – это вчерашний день, и преподал азы «современной» тактики. В результате чего вышел небольшой конфуз. Горчаков-то думал, что это он здесь самый грамотный, а ему взяли да и показали мастер-класс! Да еще эдак нехотя, с ленцой и снисходительной усмешкой.
Оказалось, что в общих чертах действия русских ратей были похожи на тактические приемы римских легионов. Боевой порядок армии был рассредоточен по фронту и в глубину. Первую линию составляли отряды профессиональных лучников либо стрелки, выделенные от всех полков. Во второй линии находились два полка, а в третьей три, составлявшие главные силы.
Такое построение русского войска обеспечивало устойчивость в бою. Полки перемещались, как римские когорты: уставших бойцов первой линии в подходящий момент сменяла вторая линия, и в сражение вступали свежие воины. Часто вперед выдвигался еще и сторожевой полк. Конницу русские использовали для защиты флангов и для контратак.
Когда все оперативно-тактические вопросы были решены, Олег перешел к главному и изложил свою задумку: нагнать на Батыя страху.
От таких прожектов Всеволод Юрьевич развеселился, а Роман Ингваревич только поморщился и рукой махнул. Один только Еремей Глебович призадумался.
– Пустая это затея, – покачал он головой после недолгих размышлений. – Ну пошлешь ты царю монгольскому грамоту, а далее-то что?
– Так мы же их первую рать окружим, – пожал плечами Горчаков, – ханов убьем, вот и исполнится наполовину то, что я Батыю пообещал.
– Ханов не рубить надо, а в полон брать, – важно изрек Всеволод. – Что же до царя монгольского, то не больно он и испугается. Подумаешь, рать одну побили! Ему-то посреди большого войска чего бояться?
– А у меня самострел есть, из коего человека можно с тысячи шагов убить, – выложил свой главный козырь Олег, – засяду на дереве у реки и ногу Батыю прострелю. Ты сам посуди, Всеволод Юрьевич, сначала его убить обещали, потом в ногу ранили. Что после этого хан подумать должен? Раз на раз, как известно, не приходится! Сегодня ногу прострелили, а завтра, глядишь, и в голову попадут!
После этих слов владимирский князь ухмыляться перестал и тоже задумался.
– Так ведь войско у монголов большое и совсем уж плотно мы его не окружим, – пробасил Еремей Глебович, – утечь могут ханы-то.
– А вы дайте мне три сотни, – Горчаков старался говорить нейтральным тоном, но в душе он ликовал, – я с ними впереди засадного полка поскачу и сразу на ханов поверну, а остальные в спину их войска ударят. Пленные сказывали, что сами монголы в битве сзади становятся, значит, на них первый удар и придется. Если мы в самом начале лучшие вражеские рати растреплем, то с остальными уже проще будет справиться.