Черный список
Шрифт:
— Ньюмэн, смотри вперед, у нас на хвосте оборотни, — позвала я.
Раздался свист, как будто над головой взлетела самая большая в мире ракета. Волна жара ударила мне в спину с такой силой, что я отшатнулась и упала на одно колено, разворачиваясь, так, чтобы снова целиться в Арлекина позади нас. От второго взрыва я опять вздрогнула и захотела обернуться, но я должна была доверять Ньюмэну — следить за тем направлением. Я знала что позади нас двое Арлекинов и я достаточно быстра, чтобы застрелить их, но о Ньюмэне я того же сказать не могла.
Но теперь на дороге был только один. Он был в огне, и пылал настолько
— Святой Иисусе, — услышала я, как пробормотал Ньюмэн.
Мне пришлось глянуть на баррикаду на дороге, которой теперь уже не было. Дорога была свободна.
— Блейк, залезай! — прокричал Тилфорд.
Я поднялась на ноги, направляя оружие обратно на фигуру на дороге. До меня дошло, что он не припал к земле, а пытался перекинуться. Я стояла на подножке, держась одной рукой за дверцу, другой целясь в горящую кучу на дороге. «Он думал, что изменение формы поможет ему исцелиться или убережет от огня? Или ничего другого он просто не смог придумать». А потом он начал кричать. Это был протяжный рев, вырывавшийся из человеческого горла, но к нему уже примешивался рык огромного животного. Это был один из таких звуков, что проследуют вас в ночных кошмарах, ну или их вызывают. Я видела, как вампиры сгорают «заживо», но не видела — как горят оборотни. Вампиры сгорают мгновенно, и от них остается меньше, чем от людей, но оборотни это просто люди, которые могут залечить почти все. Все, кроме ожогов.
Джип устремился вперед. И я схватилась за внутренний край дверцы, поставив одну ногу на подножку, а другой уперлась о дверь. В свободной руке я зажимала МР-5, целясь в мелькающие деревья. Ветки деревьев хлестали по дверце и толкали ее на меня. Удерживая коленом — я пыталась не дать ей закрыться. Эдуард все еще торчал в люке. Насчет местонахождения Ньюмэна я была не уверена. Тилфорд вел машину. Я знала столько, сколько могла. Машина набирала скорость, и, подскочив на кочке, почти взлетела в воздух. Я скользнула за открытую дверцу, закрыла ее за собой и нажала кнопку, закрывающую окно. У меня было время убедиться, что Ньюмэн в безопасности на своем месте. Эдуард вылез из люка и так же закрыл его путем нажатия кнопки. Потом крикнул: — Анита!
Я уже целилась в окно, даже не видя во что стрелять. Блеснуло серебро, но не рядом с моим закрытым окном, а в открытом окне Тилфорда. Я выстрелила, и пуля прошла мимо и попала во что-то темное на конце серебряного меча, потому что это был меч, гребанный меч.
Выстрел раскатом прокатился по машине — это слишком маленькое пространство, чтобы стрелять без защиты барабанных перепонок. Я оглохла на мгновение, но фигура выпала и не вернулась. Меч торчал как восклицательный знак в плече Тилфорда, пригвоздив его к сиденью.
Эдуард протиснулся через сиденья и взялся за руль. — Дави на газ, Тилфорд.
Он последовал указанию Эдуарда, и мы рванули вперед, как будто его нога была приколочена к педали газа. Эдуард одной рукой вел машину, а другой держал пушку, готовый к стрельбе. Он следил за дорогой, так что нам с Ньюмэном пришлось следить за всем остальным. «Пиздец».
На крыше послышался еле уловимый шум. Я даже точно не знаю, как мне удалось расслышать это среди рева движка и звона в ушах. Мне как будто послышался легкий скользящий звук. — Они на крыше, — предупредила я.
Ньюмэн никак не
Он глянул на меня широкими от испуга глазами. В темноте трудно было определить, но, кажется, он побледнел. Было такое ощущение, что его пульс, бьющийся у него на горле, собирался выпрыгнуть из кожи. Он был напуган и я его не винила. Если бы у меня было время, я бы тоже струхнула.
Я следила за люком, когда кто-то глянул на меня сверху. И заметила, что маски на нем не было. Были лишь темные глаза на бледном лице — вампир. Я начала палить, прежде чем смогла разглядеть по-настоящему хоть что-то. Лицо скрылось, но не думаю, что я в него попала.
Ньюмэн открыл огонь в крышу чуть позже меня, но все еще продолжал держать палец на спусковом крючке, так, что в салоне машины эхом отдавались выстрелы, а на меня сыпались горячие гильзы. Большинство из них попали на мою куртку, но одна все же задела мою руку, а стрелять-то уже было не во что.
Я схватила его за руку и заорала, так как полностью оглохла, чтобы знать — насколько громко я говорила. — Прекрати! Ты впустую расходуешь боеприпасы.
Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, выкатив их словно бешеная лошадь. Я слегка опустила его пистолет. И уже чувствовала, как ветер задувает в дыры на крыше, проделанные его пулями.
— Успокойся. Побереги патроны.
Я наверно все еще кричала, но он таращился на меня, толи из-за того, что не слышал меня, толи из-за звона в ушах, толи из-за страха — он вообще перестал меня понимать. Иногда, когда ты чего-то боишься, все что ты можешь слышать — это как кровь шумит у тебя в ушах. У меня бывали и такие деньки.
Я добилась от него кивка, и только потом повернулась к передним сиденьям. Эдуард и Тилфорд вели машину единой командой. Мы проехали через дымящиеся остатки баррикады так быстро, что я только краем глаза заметила обугленные куски.
Дальше по дороге, еще вдалеке — я увидела проблеск огней прежде, чем осознала, что слышу гул приближающихся сирен. Моему слуху совсем не на пользу стрельба в машине. Мне стало интересно, «были ли остальные в машине также оглушены, как и я».
Я наверно кричала, потому что не могла оценить громкость своего голоса, — Кто вызвал подкрепление?
Ньюмэн проорал в ответ: — Я.
Я никогда бы не подумала, что Эдуард или я стали бы вызвать подкрепление. Мы были одинокими волками, чертовски долго, слишком долго. Только сейчас я была рада, что новичок сделал то, что обычно делают новобранцы — он последовал процедуре и вызвал подкрепление. Арлекин исчез в неизвестном направлении. И мы были в безопасности — пока.
Мы начали замедляться. Голос Эдуарда тихим и отдаленным эхом отдавался в моей голове, когда он прокричал: — Тилфорд, Тилфорд.
«Черт!» Я отстегнула ремень безопасности, когда машина, наконец, начала останавливаться и потянулась к Тилфорду, пригвожденному мечом к спинке сиденья. Я знала, что не следует вынимать меч из плеча — это дело докторов; но с кровотечением могла помочь. Я сняла ветровку, и как только я это сделала, вспомнила, что тоже ранена. Задев рану курткой — вызвало боль и дало мне понять, что я ранена. И тот факт, что я снова начала чувствовать боль — значило, что уровень адреналина и эндорфинов в крови от пережитого происшествия пошли на убыль.