Черный список
Шрифт:
— Нет надобности, тут чисто. Твой веркрыс проследил их до кромки леса, а дальше след обрывается. Они либо улетели, либо их поджидала машина.
— Так что, блестящая идея использовать оборотней, чтобы выследить убийц оказалась не такой уж блестящей.
Никки придвинулся ближе ко мне. Я продолжала боком упираться в него. Он наклонился и положил голову мне на макушку, зарывшись в волосы как в подушку.
— Это была хорошая идея, Анита, и когда у нас будет свежее место преступления, мы снова ею воспользуемся.
— Ты прав, они будут снова убивать.
— Будут, —
— Ненавижу то, что нам придется ждать до нового преступления, прежде чем сможем сделать хоть что-то. Как будто мы хотим, чтобы убили кого-то еще.
Никки шевельнул головой и запечатлел поцелуй на моих волосах.
— Мы встретим тебя в мотеле, пока ты будешь собирать вещи Карлтон. Для твоих помощников тоже нужны апартаменты.
Я уткнулась лбом в грудь Никки, — Как там Бобби Ли? — спросила я, потому что знала, что это он перекинулся, пытаясь выследить плохих парней.
— Отрубился на заднем сиденье.
— Значит, он уже перекинулся обратно в человеческую форму, — подытожила я. Никки провел рукой по моей спине, пытаясь снова прижать к себе.
— Да.
У меня не было свободных рук, чтобы удерживать наши тела порознь, так что я уткнулась плечом ему в грудь. Он попытался развернуть меня лицом к себе, что заставило меня еще крепче вжаться в него плечом, — Он будет без сознания, по крайней мере, еще четыре часа, — сказала я.
— От шести до восьми, — поправил Эдуард.
— Неа, Бобби Ли немного сильнее. Он будет в отключке меньше четырех часов.
— Это хорошо.
— Некоторым вообще не приходится отключаться, когда они возвращаются в первоначальную форму. — «И сейчас я обнималась как раз с одним из таких».
— Это делает их весьма сильными оборотнями.
— Ага, — подтвердила я. Я позволила себе обернуть руку вокруг талии Никки, а он попытался вовлечь нас в полноценное объятие, но я все еще стояла к нему боком, так, что хоть мы и обнимались, и он окружал меня своим теплом, это отвлекало не так сильно, как могло бы.
— Ты ездишь с довольно большими собачками, Анита.
— Я любительница больших собачек, — ответила я и посмотрела в лицо Никки. Он поцеловал меня в лоб, очень нежно.
— Чем ты там занимаешься, Анита?
— С тобой разговариваю.
— У тебя голос меняется, становится нише.
Никки поцеловал меня в бровь еще нежнее, — Я не шепчу, Эдуард.
— Я и не говорил, что ты шепчешь, я сказал, что у тебя голос становится нише и мягче. Не знал, что Лисандро или Никки так на тебя воздействуют.
— Лисандро и не воздействует, — ответила я. Никки целовал мои веки, провел губами по ресницам. Я подставила ему свое лицо, и он поцеловал меня в щеку, его дыхание опаляло мою кожу.
— Если Никки так сильно тебя отвлекает, тогда тебе нужно быть осторожней, Анита.
— Я буду осторожней, — почти прошептала я, потому что губы Никки были уже над моими.
— Увидимся в мотеле, Анита, — сказал Эдуард.
— Увидимся, — прошептала я и нажала кнопку отбоя как раз тогда, когда губы Никки накрыли мои. Он поцеловал меня. Поначалу
Мне пришлось сказать, — Достаточно.
Он отпустил мою губу, немного откинувшись назад, чтобы видеть мое лицо. И когда он посмотрел на меня, то засмеялся, — Мы забыли о твоей помаде.
Я моргнула пару раз и поняла, что у него все губы были в красной помаде, а улыбка показывала, что и на зубах у него остались красные следы. Улыбаясь, я покачала головой, и потянулась к его губам, пытаясь стереть с его рта алый цвет.
Он рассмеялся низким довольным смехом, — У тебя еще хуже, — он провел большим пальцем под моей нижней губой и на нем остались следы помады.
— Обычно я не забываю про помаду, — сказала я, все еще смеясь.
— Ты скучала по мне, — сказал он и выглядел при этом, абсолютно довольным. Лисандро окликнул нас, — Мы не может сдерживать его вечно.
Мы с Никки обернулись посмотреть на мужчин. Лисандро и Бернардо стояли перед Олафом. Бернардо упирался руками в плечи Олафа, буквально отпихивая его назад. Олаф сильно старался пройти мимо него, но руки Бернардо вполне определенно давали понять Олафу, чтобы он оставался на месте, а Лисандро стоял вроде как второй преградой на случай, если Олафу все-таки удастся обойти Бернардо.
Но вот что напугало меня, так это выражение лица Олафа. Его лицо было переполнено гневом. — Он ревнует, — сказал Никки.
— Да, — подтвердила я.
— По большей степени он ревнует из-за меня. — Я отодвинулась от него, задаваясь вопросом, «смягчит ли это эмоции на лице Олафа». Никки подошел и взял меня за руку, — Не позволяй ему задирать тебя, Анита. У него будет столько контроля над твоей жизнью, сколько ты ему позволишь иметь.
Я разрешила Никки держать меня за руку, потому что он был прав. Я не могла позволить, чтобы странная ревность Олафа контролировала меня. Что я не понимала, так это то что «он так плохо отреагировал на Никки, или навязчивые идеи Олафа насчет меня достигли таких высок, что любая моя связь с другим мужчиной приводила его в бешенство?» Это было бы плохо, но это был просто Никки, и было плохо не только в этом смысле.
Я понятия не имела, как отговорить Олафа от этой безумной и совершенно незаслуженной ненависти. «Он не был моим любовником, не был моим парнем, даже другом моим не был. Он не имел никакого права так на меня злиться, и быть так мною одержимым, но как вы убедите более чем двух метрового серийного убийцу с психическими расстройствами, что вы не его возлюбленная, и чтобы он вас при этом не убил?» Или все же придется убить его? У меня вообще не было никаких идей.