Черный Стрелок 2
Шрифт:
Обеспокоенный результатами наблюдения, Миша спустился на землю и отправился делиться опасениями с хозяином.
Заглянув в команту, Миша увидел, что Хлебалов отдыхает. Но не спит.
– Можно, Николай Григорьевич?
– Заходи, – разрешил никитский князек. – Присаживайся. Как у тебя, всё нормально?
– Да не совсем, – сказал Миша, притворяя за собой дверь и опускаясь на ветхий плетеный стул, подозрительно заскрипевший под Мишиными девяносто пятью килограммами. – Такое дело, Николай Григорьевич, собачки что-то волнуются. И птицы тоже. Есть мнение, что наблюдение за нами ведется.
–
– Может, пронюхали, что она здесь, и осторожничают, не хотят в лоб?
– Ерунда! Нас же ФСБ травит. Да будь у нас тут хоть сто заложников, это их бы не остановило!
– А если не ФСБ? Если это, допустим, люди Сурьина или Медведева? Я бы все же проверил.
– Ладно, Миша, поступай, как считаешь нужным, – согласился Хлебалов. – Хочешь проверить – проверяй. – И перевел разговор на другую тему. – Как думаешь, когда наш гонец до зоны приема доберется?
– Если все будет в порядке, часа через три.
– А если не будет?
– Если не будет, Николай Григорьевич, то никогда…
Хлебалов хмыкнул.
– Николай Григорьевич… – Миша замялся. Была у него еще одна тема, очень щекотливая.
– Спросить что-то хочешь? – угадал Хлебалов. – Давай, что там у тебя.
– Не то, чтобы у меня… – Миша хотел переменить позу, но стул под ним жалобно хрустнул, и Миша застыл. – Пацаны интересуются, что с ними будет, если вас совсем прижмут?
– Плохо будет, – честно ответил Хлебалов. – Всем. Но мы еще побарахтаемся. Есть у меня один знакомый… Филином кличут. Слыхал?
– Краем.
– У Филина этого в каждом чеченском тейпе – друзья.
– К «чехам» идти? – Миша поморщился.
– Не к «чехам», а через «чехов». За границу уйдем. А там видно будет.
– Пацанам не понравится. У них же тут родные, все такое…
– Будут деньги, Миша, будут и родные.
– А деньги будут?
– Будут.
– Ага, ну, так я пацанам и скажу. Николай Григорьич, а Филин, он нас не пошлет подальше?
– Куда он денется. Я ему миллион должен.
– Так он же нас просто гасить будет! – воскликнул Миша.
– Наоборот! – Хлебалов усмехнулся. – Если бы он мне миллион должен был, тогда – да. А так он меня холить и лелеять будет. Иначе не видать ему этого миллиона!
– А у вас он есть? – осторожно поинтересовался Миша.
– Не бойся. Моих миллионов всем хватит! – надменно заявил Хлебалов, хотя сам он не был в этом абсолютно уверен. С другой стороны, у него есть эта девка, а Шелехов-младший, хоть и шустрый, но по жизни – дурачок. Пригрозить, что передам девку чеченам в рабство, глядишь, и раскошелится. Из папашиного фонда.
«А девки ему все равно не видать! – мстительно подумал Хлебалов. – Не заслужил».
– Ага. – Мишу ответ хозяина вполне удовлетворил. – Ну так я пошлю человек несколько, пускай лес проверят?
– Посылай, – согласился Хлебалов. – Тебе виднее.
Миша ушел, а Хлебалов с удовольствием растянулся на узкой койке с панцирной сеткой. На такой он спал в детстве. Может быть, на этой самой кровати он и спал, когда приезжал
Снаружи загавкали псы. Хлебалов привстал, отодвинул занавеску… Ага, Миша уже собрал группу: проверить окрестности. Во двор вышла молодуха, жена младшего из братьев. Пацаны тут же стали заигрывать. Бабенка, похоже, была не против.
«А не позвать ли ее сюда?» – подумал Хлебалов. Ему вдруг захотелось женщину. Давно у него баб не было. Не до них. Смешно сказать: даже с молодой женой переспать не успел.
Хлебалов уже открыл рот: кликнуть Мишку, приказать привести сюда молодуху. Передумал. Нехорошо выйдет: муж по его делам ускакал, а он в это время жену отжарит. А может, Булкину поиметь? Хватит ей целочкой бегать! Изнутри всплыла мутная ярость: не к девке – к Шелехову. Хорошо бы изловить сопляка и отодрать девку у него на глазах. Во все дырки!
Хлебалов вскочил. Накатившая ненависть жгла. Валяться в праздности было невозможно. Хотелось действия. Хотелось вскочить на коня и ускакать куда-нибудь, к черту на кулички, все равно! Хлебалов любил ездить верхом. Скакать карьером, без дороги, по полю, по лесу… Конь – зверь. Совсем не то, что автомобиль! И конь на хуторе был.
Ближайшее к дверям стойло в конюшне было пустым, вернее, в нем не было лошади. Но жизнедеятельность в стойле происходила активная. Перекатывались мускулы на широкой спине увлеченного процессом бойца, энергично ходили бледные ягодицы, ритмично дергались задранные кверху тонкие женские ноги. Автомат и подсумок валялись в стороне, на умятой соломе. Гранатомет с вложенным «выстрелом» был прислонен к стенке.
Хлебалов остановился. Парочка, естественно, его не заметила. Молодуха охала и повизгивала, боец пыхтел. В соседнем стойле бухнул копытом жеребец, заржал негромко. Парочка вышла на финишную прямую…
За спиной Хлебалова зашуршали шаги. Он быстро обернулся… Миша.
Миша открыл рот, хотел что-то сказать хозяину… И тут увидел полюбовничков. Лицо его исказилось. В три шага он оказался рядом с парочкой. Тяжелый ботинок метко въехал в подпрыгивающий копчик. Владелец копчика взревел совершенно нечеловечески. Вторя ему (но совсем с другими чувствами), по-кошачьи взмяукнула молодуха… Ей сегодня не повезло. Рывком сдернутый с нее кавалер (выражение бешенства мгновенно сменил откровенный страх, когда боец осознал, кто его потревожил) стремительно терял возможности к совокуплению.
– Ты что, сука, оружие бросил! – прорычал Миша и врезал любителю сексуальных игр так, что тот, отлетев, с грохотом ударился спиной о доски денника. – Урою, падла! – Следующий удар пришелся по ребрам. Боец не сопротивлялся, лишь берег наиболее уязвимые места. Миша, впрочем, не собирался его калечить – только преподать урок.
Хлебалов посмотрел на разлегшуюся на сене молодуху. Ноги врозь, мокрая красная мохнатая дырка – между ними, морда такая же – мокрая, красная, перепуганная. Спутанные волосы…