Черный свет
Шрифт:
Связист обернулся:
– Вертолеты взлетели. Пять минут и у нас.
Я обернулся к Миненко. Иван улыбался. Но это была не улыбка - оскал. Волосы прилипли к черепу, глаза горят и улыбка-оскал в пол-лица. Маска смерти - мелькнуло в голове.
– Вертушки взлетели, кручу пальцем над головой для верности.
– Сейчас!!!
– он кивает головой, достает мобильный телефон, жмет кнопки.
Слышен звук вертолетов, но не видно их. И... Раз, два, три, четыре!!!! Почти одновременно раздается четыре взрыва. Где-то на горизонте небо озаряется вспышками и видно как много чего-то непонятного, с черными дымными шлейфами падают вниз.
Слышны с дороги звуки выстрелов орудий. Танки? Не танки. Слабовато будет.
Смотрю на часы, казалось, прошло полдня, а минуло всего десять минут.
Командую:
– Всем отход! Выходим из боя, по базам! Командирам собраться через четыре часа в пункте "Сестра".
Пункт "А" -- это дом у Деда. А пункт "Б" -- поляна, где проводили совещание. "Сестра" -- бункер под домом. Почему "Сестра"? Там мы раненных будем лечить, значит, медицинская сестра милосердия, значит - "Сестра".
Где-то далеко в воздухе почти над нами раздался легкий хлопок. Мы задрали головы - какие-то обломки падали на землю, объятые пламенем.
– - Гондоны сработали. Скоро еще несколько свалятся.
– Иван теперь улыбался.
Мы попрощались со связистами, так и не узнал, как их зовут. Второй раз никому ничего говорить не надо. Это в мирное время орешь как ненормальный, а сейчас все быстро делали свое дело. Мы вышли к машине и быстро уехали. Иван отключил телефон и вытащил батарею.
– А это зачем?
– В некоторых моделях есть такая не декларируемая функция, пояснил Миненко, -- Телефон вроде и выключен, а вот можно спокойно слушать, разговоры возле трубки. Можно определить почти точное месторасположение трубки. У каждого телефона имеется свой идентификационный номер. Ты можешь вставлять в него всякий раз новую сим-карту, но все это без толку, можно слушать и так. Плюс можно и навести ракету на тебя с помощью слабого излучения телефона.
Я покачал головой. Теперь понятно, отчего он запретил мне пользоваться телефоном. Я закурил, казалось, что сигарету выкурил за две затяжки, прикурил от окурка новую. Миненко несся по проселочной дороге - не совсем туда, куда мы ехали, перехватив мой взгляд, пояснил:
– Немного попетляем. Как заяц "петли" на снегу крутит, а потом встает на свой же след за спиной лисицы, так же и мы. Покрутимся, потом встанем на свой же след.
Я не знал, куда мы едем. Иван поднял палец:
– Слушай!
– Чего?
– не понял я.
– Музыка души.
– Чего?
– думаю, что он рехнулся.
– Сирены!
И точно слышно как воюют сирены. Наши - "Скорая", "Милиция", басовито "крякали" импортные сирены.
– А вот теперь - пора!
– Иван вырулил на перпендикулярно подходившую дорогу.
Мы оказались на той дороге, по которой шла колонна, что попала в нашу засаду. Впереди нас было видно как колонной, вперемежку шли военные американские машины, наши машины скорой помощи, милиция. Над дорогой кружили военные вертолеты, как наши МИ-8, так и американские. Впереди ГАИ, ВАИ, МЧС, машины американской военной полиции, они отсекали гражданские машины и направляли в объезд, который проходил через деревню, в которой жил Захаров.
Теперь командирам боевых групп надо было лишь встать на "свой след" и американцы, вкупе с нашими ГАИшниками, отправят прямо на совещание - "разбор полетов".
Хотя, по большому счету не я готовил операцию, не знал я всех деталей. Но надо учится "с колес". Иначе... Иначе крах. Не только меня, но людей, которых собрал Миненко для борьбы.
В деревне много гражданских машин, узкие улочки, никто толком не знает, как проехать. Все пыльные, грязные, присыпанные слегка дорожной пылью, мы среди таких же, как и все.
Уверенно лавируя между машинами, Миненко подъехал к дому Захарова, тот стоял, облокотившись на забор из штакетника, курил, завидев нас, быстро открыл ворота, гараж был готов.
– Вот мы и дома.
– Миненко вылез разминая шею и спину.
– Ну, делов натворили.
– Захаров качал головой и не понятно было то ли осуждал, то ли одобрял.
– Слышно что-нибудь?
– В деревне гутярят, что полтыщи америкосов положили, что напала на них дивизия партизан.
– Ладно, разберемся, идем в дом.
В доме Захаров показал молча на пол. Спустились в бункер. Там был уже командир бандитов.
При нашем появлении он встал и хорошо поставленным голосом начал рапортовать:
– Товарищ полковник! Силами разведывательной роты выполнена задача по нападению на колонну противника. В результате боя уничтожено у противника: один бронетранспортер, пять машин колесных, до сотни живой силы противника. Двое пленных захвачено в плен, после короткого допроса ликвидированы, а также документы, которые находились в штабной машине. Потери - один легкораненый, помощь оказана, эвакуирован.
– бывший старший лейтенант сиял как начищенный пятак. Он снова был в бою, в своей стихии, из которой его вытащили, вытерли ноги и выбросили.
– Доклад закончен.
Я стоял, принимая доклад. Нет потерь?! Невероятно!
– Вольно, товарищ старший лейтенант!
А, потом не зная почему, обнял его, похлопал по спине.
– Спасибо! Молодцы! Ой, молодцы! Все мы молодцы! Без потерь, а такую кашу заварили!
Поднялся второй - командир боевой группы.
– Товарищ полковник, -- в тон, как Александр Витальевич, начал "Автобус" -- оперативно-боевой группой уничтожено до взвода живой силы противника, сожжено два автомобиля. Потерь нет. Личный состав на отдыхе по заранее обговоренным адресам. Доклад окончен.