Черный замок над озером
Шрифт:
Потом секретарша влетела в ее кабинет с круглыми глазами и с придыханием прошептала:
– Это был он?
Женя кивнула.
– Чего хотел? – продолжала наседать Броня.
– Встретиться.
– А ты?
– А я не хочу.
И все же они встретились. Не в тот вечер, а через пару дней – после того как Слава начал звонить постоянно. Женя согласилась посидеть с ним в кафе и расставить все точки. Собственно, расставить все точки предложил Нильский, а она как раз и не хотела их расставлять. Себе Женя говорила: «Зачем нужна эта встреча?» – но сердце ее колотилось в радостном ожидании и торопило медленно ползущее
Встретились они не в кафе, о котором говорил Нильский, а в дорогом ресторане, где Слава заранее заказал столик. Тот располагался в углу зала, а в центре на круглой эстраде стоял белый рояль, на котором пианист во фраке исполнял регтаймы Скотта Джоплина.
– Помнишь подвальчик на Кадетской линии? – спросил Слава, когда они опустились в мягкие кресла.
Женя пожала плечами.
– Ну тот, где мы с тобой в первый раз были вместе, – уточнил Нильский.
– И что? – буркнула Женя и отвернулась, чтобы не видеть его глаз.
Вскоре пианиста сменил джазовый квинтет. Музыканты исполняли мелодии Гершвина и Эллингтона. Официанты принесли шампанское и закуски. И вдруг Женя поняла, что не хочет уходить отсюда. То есть не хочет уходить одна. В том смысле, что просто не может вернуться в ту жизнь, где нет Славы. Нильский говорил, она слушала и отвечала. Слава расспрашивал ее о работе и даже предложил ей сменить место.
– У меня теперь большие возможности, – пояснил он, – связи на всех уровнях. Я могу подыскать достойную тебя должность в любой компании с окладом, о котором ты и не мечтаешь.
– Меня пока все устраивает, – ответила тогда Женя, понимая, что Слава не для того пригласил ее в этот ресторан, в зале которого звучит прекрасная музыка, чтобы говорить о ее карьере.
Они выпили уже по паре бокалов шампанского, когда Нильский вдруг сказал:
– У меня все хорошо, но я поспешил с браком.
– Может, поэтому у тебя все хорошо.
Слава нахмурился.
– Я только недавно понял, что это не главное. Главное для меня – ты. Но тебя нет рядом, а потому успех, популярность не имеют никакого значения. Все бы отдал, чтобы вернуться в прошлое, изменить наше настоящее. Если бы это было возможно, то все было бы иначе. Я бы не расстался с тобой. Поверь, не расставался бы никогда.
– Тогда не было бы этого ресторана, не было популярного ведущего радиоэфира и телешоу. Мы бы сидели на маленькой кухне в съемной квартирке, ели бы дешевые пельмени и мечтали об отпуске в Турции, как о чем-то несбыточном, вроде полета на Луну.
– Пусть, – тряхнул головой Слава. – Для меня было важнее то, что ты рядом, что тебя можно обнять и поцеловать в любой момент…
Вдруг он стал говорить о своем чувстве к ней, которое и не умирало никогда. Женя попыталась его остановить, но безуспешно. И сразу поняла, даже до того, как попыталась прервать его, что она тоже любит его. Хотя о том, что она любит его, Женя знала всегда. Но только не представляла себе, даже не мечтала о том, что Слава когда-нибудь признается ей в любви снова. Она слушала его голос и чувствовала, что плывет. Течение подхватило ее; мягкая, теплая волна обняла Женю и несла, покачивая, куда-то в неизвестность. Куда – неважно, главное, тихо плыть под звуки любимого голоса.
Они вышли из ресторана. Слава бережно и нежно поддерживал ее за руку. Женя прижималась к нему, с тоской понимая, что все это сейчас закончится, что прибой безжалостно выбросит
– Зайдем? – тихо предложил Нильский.
Женя ничего не ответила и даже не кивнула. Просто пошла, точнее, поплыла на гребне волны в тихий шелест чужих разговоров, в вечерний сумрак дорогого отеля.
Швейцар в ливрее проводил их до лифта, и худенький юноша в униформе отвез их на последний этаж. Они шли по мягким коврам, и Женя уже понимала неотвратимость этой ночи. Слава остановился у дверей номера и вынул из кармана пиджака электронный ключ. Замок щелкнул почти беззвучно, они вошли в едва освещенную гостиную с панорамным окном, за которым приготовился к прыжку город. На столе стояла ваза с огромным букетом орхидей. Сладкий запах щекотал ноздри, кружилась голова, и губы ждали поцелуя. Слава легко коснулся лицом ее волос, потом сбросил бретельку платья и поцеловал плечо Жени.
– Мой любимый аромат, – шепнула она.
– «Клив Кристиан номер один», – шепнул Нильский, – семьсот баксов за флакончик.
– Я про орхиде…
Женя не успела договорить. Слава коснулся губами ее рта и заставил замолчать. Потом, не отрываясь от ее губ, сбросил с себя пиджак и попытался снять с Жени платье. Она отстранила его руки и обернулась – ведь здесь должна быть и спальня. В проеме внутренней двери увидела краешек полога кровати и направилась туда. В спальне стоял еще один букет орхидей, и окно тоже оказалось панорамным, во всю стену. За тонкой дымкой стекла был все тот же город. Платье соскользнуло вниз, Слава наклонился и стал снимать с нее туфельки. Она вдруг вцепилась в его волосы, словно ничего уже не хотела, кроме этого момента, застывшего в вечности, – она на виду тысячеглазого монстра, пожирающего ненасытным взглядом ее тело, и Слава, замерший на коленях перед ней…
Утром бледный свет осторожного солнца разбудил Женю. Она посмотрела на спящего Нильского и осторожно сняла его руку со своей груди. Встала с постели и подняла с ковра платье. Все так просто: Нильский заранее снял номер в отеле, наговорил ей разных слов, а она клюнула. Хотя зачем обманывать себя? Сама мечтала о встрече с ним, ждала его признаний – тех, что Слава произносит по ночам в то время, когда она еще верила всем его словам.
Женя надела платье, взяла в руки туфельки, вышла из спальни, подошла к зеркалу и рукой поправила прическу. Выскользнула из номера босиком, а обулась только перед тем, как войти в лифт. Уже другой худенький мальчик в униформе опустил ее вниз. Перед тем как выйти из кабины, Женя открыла сумочку, достала сторублевку и протянула лифтеру.
– Мерси, мадам, – улыбнулся тот и ловко спрятал купюру в заднем кармане брюк.
Нильский позвонил ей вечером того же дня на мобильный и поинтересовался, когда они встретятся в следующий раз. Женя ответила, что не знает, хотя хотела сказать: «Никогда больше». Слава произнес пару комплиментов, а потом стал врать, что спешит, так как у него вечерний эфир.
Позвонил он через пару недель. Женя отказалась встречаться. Позвонил на следующий после ее отказа день, и она согласилась. Все было то же самое – только другой ресторан и другой отель.