Черный жемчуг
Шрифт:
– Мы услышали, что ты приехал, и первыми решили нанести визит, – заговорил Ральф. – Вижу, мы немного опоздали. Как у тебя дела, Кит? Как приятно вновь видеть тебя здесь!
Мужчины пожали друг другу руки. Кит пристально разглядывал Ральфа, замечая признаки утомления и печали на его лице. Теперь Ральфу был уже тридцать один год, и хотя он выглядел моложе своих лет, никто бы уже не спутал его с беззаботным мальчишкой. Затем Кит обратил внимание на Эдмунда – его лицо казалось прозрачным под тонким загаром, под глазами залегли тонкие синие тени. Глаза Эдмунда сияли, он радостно улыбался, и Кит уже был готов поверить, что мальчик слишком быстро растет, если бы не был предупрежден заранее и не заметил бы, как тяжело и быстро дышит Эдмунд. Конечно, причиной этого могло быть возбуждение, но когда Кит похвалил жеребца, а Эдмунд поспешил с гордостью объяснить, как отлично выезжен Торчлайт, он закашлялся. Поспешно закрыв рот ладонью, Эдмунд виновато взглянул на отца, а в глазах Ральфа появился упрек, как будто сын в чем-то подвел его.
Ральф и Эдмунд повернули лошадей, и все четверо направились к замку, где их ждали остальные родственники. Арабелла выглядела старше своих лет, однако удобная суконная йоркширская одежда скрывала ее болезненное тело. Она одевалась во все черное, ибо не собиралась снимать траур по своему мужу, но белоснежные льняные манжеты и воротник придавали ей аккуратный и нарядный вид, вполне достойный домоправительницы. Рядом с ней Элизабет казалась пухленькой и милой, как и прежде, она уже была совсем взрослой женщиной. Кит мимоходом подумал, что Ральф должен устроить ее брак. Неплохо было бы, если бы Ральф сам женился на ней, подумалось Киту, ибо Элизабет идеально заменяла детям мать.
Здесь же ждали дети – Ральф-младший, довольно здоровый на вид, но не такой шумный, каким его запомнил Кит – видимо, из-за потери брата; Мартин, в свои пять лет еще в детском платьице, остался таким же хрупким, смуглым и непохожим среди своих белобрысых братьев. Мартин держал за руку сестру Марию-Маргариту, и Кит изумился тому, как быстро подросла малышка Дэйзи. В три года она была такой же рослой и крепкой, как Мартин, и выглядела гораздо здоровее его. Она уже казалась довольно привлекательной, унаследовав тонкие черты и серо-золотистые глаза Ральфа, ее волосы были настолько светлыми, что казались серебристыми. Дэйзи с откровенной смелостью разглядывала гостей – вероятно, ее интересовало все окружающее, и все-таки Мартин выглядел как ее защитник, а не наоборот. Кит подумал, что вскоре дети могут поменяться ролями, и видимо, это наступит настолько быстро, что домашние ничего не заметят.
На следующий день Кит отправился навестить Кэти. Он просил Руфь составить ему компанию, но она наотрез отказалась.
– Скажи ей, что я приеду в другой раз, если она не против. Пусть передаст с тобой свои новости.
Подъезжая к дому Макторпов, Кит опять задумался о жестоком равнодушии семьи, и постепенно в нем росло возмущение. Кит помнил о терпеливой доброте Кэти, о том, как она постоянно защищала Элизабет, как бескорыстно помогала Лии вести хозяйство, как приветлива была с ним, когда Аннунсиата отвергала его. Это просто чудовищно – так пренебрегать Кэти только за то, что ради блага семьи она вышла замуж за сущее животное.
Дом казался тихим, пустынным, и Кит насторожился. Остановив коня во дворе, он обвел взглядом окна, ища признаки жизни и ожидая, что вот-вот кто-нибудь выйдет во двор встретить его. Но все оставалось тихим и безжизненным. Где-то в доме залаяла собака. Удивленный и встревоженный, Кит спешился и привязал коня к кольцу, ввинченному в стену. По дороге он попробовал, легко ли выходит из ножен его шпага, внезапно вспомнив о том, какую длительную вражду вел Макторп с Морлэндами.
Он потянул за железное кольцо звонка и услышал, как где-то в доме зазвенел колокольчик. Спустя немного Кит позвонил еще раз, а затем подступил к стене, чтобы заглянуть в окна. Он надеялся увидеть, как в одном из них промелькнет белое пятно – лицо или рука, но тут раздался скрежет запоров на обитой железом двери. Очевидно, дверь была крепко заперта. Кит слышал, как кто-то с трудом поднимает из петель тяжелый дубовый засов, и удивился, к чему такие предосторожности в мирное время. Дверь медленно открылась. На пороге стояла Кэти.
Кэти выглядела как обычно, только ее одежда была немного растрепана, как будто она оделась несколько дней назад и с тех пор не ложилась спать. Кэти похудела, и ее простое, широкое лицо было таким бледным, что веснушки на нем напоминали сыпь. Прежде чем пригласить Кита в дом, она пристально оглядела двор за его спиной.
– Кит, – растерянно проговорила она. – Заходите скорее.
Он переступил порог, а Кэти закрыла за ним дверь и вновь начала закладывать засов.
– Кэти, что случилось? Почему вы запираетесь, как при осаде? Почему вы сами открываете двери – неужели у вас нет слуг?
– Вы один? – спросила она.
– Да, Руфь сказала, что приедет в другой раз, если вы захотите ее видеть. Так что же случилось?
Она закончила запирать дверь, а потом, вспомнив обязанности хозяйки дома, заставила себя улыбнуться и протянуть Киту руку.
– Как любезно с вашей стороны! Я рада видеть вас. Хорошо ли вы доехали? Как идут ваши дела – надеюсь, успешно?
Не давая ей возможности переменить разговор, Кит взял ее за обе руки.
– Где ваши слуги? – мягко, но настойчиво повторил он.
Она нахмурилась.
– Остались только двое. Некоторых прогнали, остальные разбежались сами, – она неожиданно вздрогнула и покачнулась.
– Вам нездоровится? – обеспокоенно спросил Кит.
– Я голодна, – ответила она. – У меня не было времени поесть...
– Нужны вино и хлеб, – решительно заявил Кит. – Где у вас кухня?
– Мне надо вернуться к мужу, – возразила Кэти, отстраняя его руки. – Если вы найдете Тиб, она принесет вам вина.
– Вино нужно не мне, а вам. Ради Бога, Кэти, что здесь происходит?
– Джон... то есть мой муж болен. Он умирает от чахотки, умирает уже очень давно. Его управляющий и другие, которые ненавидят меня, как и всех Морлэндов, думают, что я его отравила. Они пытались меня убить, но Джон подоспел вовремя и выгнал их из дома. Мы боимся, что они могут вернуться, поэтому и запираем двери. После этого разбежались остальные слуги, кроме Тиб и Мэри. Они все перепугались.
– Чего же вы боитесь, если они вернутся? Кэти вновь вздрогнула.
– Они поклялись поджечь дом вместе со мной. Кит встревожился.
– Мы во что бы то ни стало должны увезти вас. Я заберу вас в замок Морлэндов, там вы будете в безопасности. Они никогда не отважатся преследовать вас, а если даже они...
– Я не могу бросить своего мужа.
Кит взглянул на ее решительное, бледное лицо, и его сердце заныло от жалости.
– Тогда мы заберем его с собой. Если Ральф откажется его принять, я уверен, что Руфь...
– Нет! – воскликнула она, упрямо и зло глядя ему в глаза. – Нет, я не увезу его туда, где все будут презирать и ненавидеть его. Он мой муж, а вы все хотите забыть об этом!