Черт его знает...
Шрифт:
Его голос дрогнул. Элли вспомнила о реакции Дональда на вопрос о матери. То ли инстинкт в ней заговорил, то ли взяло верх странное чувство душевной близости с этой семьей, но она не побоялась продолжить грустную тему.
– Миссис Голд я совсем не помню, – тихонько сказала Элли.
– Она умерла в прошлом году. От рака.
– Мне так жаль...
– Спасибо, детка. – Доктор улыбнулся. – Тебе кто-нибудь говорил, Элли, что у тебя чудесный голос? Он отражает все твои чувства... У нас была очень дружная семья. Боюсь, я выгляжу сентиментальным...
– Нет-нет, –
– Вспоминать о ней? Нет, детка, совсем нет.
– Моя запеканка! – неожиданно прервал их Дональд. – Это уже не смешно, понимаю, но в данном случае...
За столом он разошелся пуще прежнего, самым беспардонным образом нахваливая свои кулинарные таланты, но в конце концов под давлением общественности признал-таки, что пока освоил лишь три блюда: спагетти, бефстроганов и рисовую запеканку с курицей. Зато запеканка вышла превосходная, о чем Элли ему немедленно и сообщила. Правда, она поддержала и мысль доктора о том, что пора бы расширить кулинарный репертуар, и тут же предложила дать Дональду несколько уроков.
Парируя выпады Дональда, перебрасываясь дружескими шутками с доктором, Элли исподволь наблюдала за отцом и сыном. Ее интерес к этому семейству рос с каждой минутой. Доктор Голд, решила она, само очарование. Такой большой, милый, добродушный. Он смирился с потерей жены, хотя рана в сердце еще саднила. А вот Дональд так и не оправился от удара. В привычном для Элли мире такое случалось нечасто. Любовь к матери вышла из моды. Более того, многие считали подобную близость с родителями чудачеством. Генри, разумеется, свою маму любил. Во всяком случае, утверждал, что любит... Сколько же прошло с тех пор, как он ездил в Миннеаполис навестить мать? Пять лет, если память не изменяет. Генри то и дело плакался, что работа не позволяет ему чаще бывать в родном доме...
Элли с трудом избавилась от неожиданной и не слишком приятной мысли. Дональд как раз рассказывал о Великой Шестерке – так он называл первых местных поселенцев.
– А Бисли? Забыл? – спросил отец. – Старик Джош Бисли тоже был среди первых.
– Да, но он же не из знати, – торжественно провозгласил Дональд. – Крестьяне, папуля, не в счет. И вообще, Бисли не эмигрировали; они здесь испокон веков были – как скалы, как луна над горами... В них есть что-то сверхъестественное. Честное слово! Загадочная семейка.
– Их происхождение действительно покрыто тайной, – согласился доктор. – Сейчас-то налицо кровосмешение, а каковы были корни – бог весть!
– Может, они марсиане? Или потомки одного из десяти потерянных племен израилевых? – сыпал версиями Дональд. – А, вот, придумал! Бисли – единственные, кому удалось спастись из затонувшей Атлантиды, и теперь они обязаны передать человечеству тайное знание древнейшей цивилизации, чтобы...
– Прекрати! – воскликнула Элли. – Ты же знаешь, что Бисли постоянно крутятся в
– Не обращай на него внимания. – Доктор окинул своего расшалившегося отпрыска укоризненным взглядом. – Бисли просто... А знаешь, Элли, я только сейчас понял – никто из этой семьи ни разу не был замешан в каком-нибудь скандале. Удивительно!
– Чего нельзя сказать ни об одном из Шести Великих родов, – добавил Дональд.
– В семье не без урода. – Доктор пожал плечами. – Это, кстати, относится и к семье твоей матери.
– Подумаешь. По крайней мере, никто из моих предков не был связан с Джоном Уилксом Бутом.
–Что-о? – изумилась Элли. – С тем самым? Убийцей Линкольна?
– Об этом тебе Тед не рассказал? – Дональд ухмыльнулся. – Это же самая пикантная из местных исторических сплетен. И самая беспочвенная. Ходили, понимаешь ли, слухи, будто кто-то из Великой Шестерки участвовал в заговоре. Бут, как известно, был не единственным заговорщиком. Уже после того как его самого убили, несколько человек отправились на виселицу.
– В том числе и та несчастная... – печально добавил доктор. – А ее вину так и не доказали... Дональд, ты что-то сегодня в скверном настроении. Давай лучше сменим тему.
– Рано, папуля! – Дональд подмигнул Элли. – Самое время, радость моя. Расскажи-ка моему родителю обо всем, что с тобой произошло.
Утром, когда Дональд предложил посоветоваться с его отцом, Элли эта идея не слишком вдохновила, но сейчас она не колебалась ни секунды.
Доктор, как в душе и надеялась Элли, оказался великолепным слушателем, внимательным и серьезным. Ни намека на насмешку или недоверие не возникло на его лице, пока девушка рассказывала о событиях двух последних ночей.
– Оставайся на ночь у нас, – сказал он, как только Элли умолкла. – Дональд отвезет тебя, соберешь вещи и вместе вернетесь.
Его предложение ошарашило Элли. Она рассчитывала на понимание и совет, но чтобы такая тревога!
– Но, сэр! Я вовсе не боюсь! Неужели вы думаете...
Продолжение застряло в горле, но доктор понял ее без слов.
– Нет-нет, разумеется, я не верю, что это привидения. Потому и беспокоюсь.
– Тогда зачем? Зачем кому-то понадобилось меня пугать?
– Не знаю. Знал бы – не так волновался.
– Да ладно тебе, папуля, – небрежно махнул рукой Дональд, – не преувеличивай. Что такого может с Элли случиться? В дом никто не заберется, там же полно собак. И вообще, откуда такая категоричность?
Расправившись с запеканкой, перешли к кофе. Доктор запустил пальцы в седую шевелюру и взлохматил волосы так, что они стали дыбом.
– Тоже мне демагог нашелся. Прекрати свои штучки, бесстыжее дитя! Я в жизни не говорил...
– Не бесстыжее, а «неблагодарное дитя», – вставил Дональд. Ореховые глаза сверкнули почти изумрудным светом. – Цитаты любят точность, папуля. Итак, предположим... чтобы хоть было о чем поспорить... Предположим, что мы имеем дело с загробным миром.