Черт-те что и сбоку бантик
Шрифт:
– Ну как такое возможно! Нет, просто дали денег швейцару.
– А сам шашлык-то был вкусный? – допытывалась Аська.
– Да полное дерьмо! Но там играл отличный ансамбль. И вообще было весело…
Потом поехали домой, Сергей Данилович жаждал посмотреть футбол, а все три женщины уселись на веранде играть в подкидного дурака. День прошел чудесно. Звонил Артур, говорил какие-то хорошие слова, и в результате Наташа легла спать с ощущением, что жизнь все-таки прекрасна. А ночью ей приснился Кузьмин. Он стоял возле какой-то заброшенной башни. Звал ее и говорил, что это старый маяк и если подняться наверх, можно увидеть будущее. А Наташа во сне боялась… И не хотела видеть будущее. А он тянул ее за руку, она сопротивлялась, но
– Наташа! – Он схватил ее в объятия и поцеловал, прижимая к себе что было сил. Это произошло так естественно, что оба даже не удивились.
– Откуда вы здесь? – пробормотала вдруг смутившаяся Наташа.
Он выпустил ее и тоже замялся.
– Да вот… приехал… Я не мог… больше не мог… без тебя… без вас… Я люблю вас, Наташа!
– Боже мой… Вы мне сегодня приснились. И вдруг…
– Да… такое всегда бывает вдруг…
– Вы… из-за меня приехали?
– Ну конечно. Мне сказали, что вы в Юрмале…
– Но как вы меня нашли?
– Узнал адрес вашей мамы, подъехал к дому и увидел, как вы возвращаетесь с пляжа… Но не решился… Ах, это все неважно, Наташа… Ты… Вы рады мне?
– Я не знаю… Нет… Я так рада, до ужаса рада!
Она вдруг обняла его и поцеловала в губы. Он задохнулся, прижал ее к себе.
– Ты чудо, Наташка моя, таких больше нет… Я думал, мучился, что-то сочинял… А ты… вдруг просто побежала ко мне. И – все, ничего даже говорить не надо…
– Но ты почему-то все время говоришь… Лучше поцелуй меня еще… Меня никто еще так не целовал…
Они стояли по щиколотку в воде и самозабвенно целовались, с трудом переводя дыхание, не в силах оторваться друг от друга.
– Пойдем, – прошептал он, оторвавшись от ее губ, – у меня тут недалеко машина, поедем ко мне…
– Нет, я не могу, это невозможно, у меня тут дочь, мама… Они же с ума сойдут…
– Да? Я понимаю, но потом, попозже… ты сможешь?
– Наверное… Знаешь, ты позвони мне. Хорошо?
– Хорошо. Обязательно. Ты мое самое большое чудо в жизни, Наташенька. Я провожу тебя?
– Нет, мне надо хоть чуть-чуть очухаться… Со мной такого еще не бывало…
– Со мной тоже… Или я просто уже не помню, забыл, что такое бывает… У меня крышу совсем снесло… Смотри-ка, а мы с тобой одеты совершенно одинаково, надо же… Все, иди…
– Иду…
– До встречи, любимая.
– Ага…
И она побрела обратно, не оглядываясь. Боже, что это? Вихрь! Ураган! Цунами! Еще час назад между нами были не просто барьеры, а практически непреодолимая пропасть и вдруг… А я про себя даже не подозревала… Мне казалось, что он слегка ко мне неравнодушен, но сама-то я этого не ощущала, ни в малейшей степени. И вдруг! Что же делать? Ведь это так
Она добрела до дому. Мать была в саду.
– Натик! Что с тобой? – испуганно спросила она.
– Со мной? Цунами!
– Наташа! Что случилось? Э, да я, кажется, поняла… У этого цунами есть фамилия?
– Фамилия? – каким-то пьяным смехом засмеялась Наташа.
– Натик, ты что, совсем с ума сошла?
– Кажется, да, мамочка!
– И что это?
– Мама, Кузьмин приехал… Ко мне…
– И что?
– И нас просто бросило друг к другу… крышу снесло… Цунами…
– Вы уже… того?
– Нет пока…
– Пока?
– Да, мамочка, это неизбежно… Я умираю…
– Натик, я тебя никогда такой не видела… – испуганно пробормотала Анна Альбертовна.
– А со мной такого еще не было. Знаешь, он мне приснился ночью. А утром… он шел мне навстречу по воде и вдруг побежал и я тоже. И все… Все преграды разом рухнули… Он сказал, что любит меня… Мамочка, что же это?
– Это… это беда, Натик.
– Да почему? Это так прекрасно…
– Дурочка моя, – Анна Альбертовна усадила дочь на скамейку в саду, обняла, поцеловала. – Сколько ему лет, Натик?
– Сорок восемь, кажется.
– Ага, седина в бороду… В принципе это не страшно, но… он же твой начальник, семейный и похоже богатый.
– А причем тут его материальный статус?
– Наташка, ты никогда не была дурой, а сейчас…
– Нет, я правда не понимаю…
– Ну, какая бы у вас ни была безумная любовь, все станут говорить, что ты корыстная подлая дрянь, разрушила семью. Ваши имена будут полоскать везде, где только можно. А у тебя, между прочим, дочь, муж… Каково им все это будет?
– Мама, но речь ведь не идет о браке… Это просто порыв… Сексуальный шок…
– Вот именно. Как ты сказала, цунами? А что бывает после цунами? Глобальные разрушения… На него мне плевать, а на тебя и Аську нет. Тут рухнет все, и семейная жизнь, и карьера… Но я вижу, до тебя доводы разума не доходят. Так, по крайней мере, постарайтесь не афишировать ничего, сохраняйте глубочайшую тайну… И тебе если приспичит поделиться своими чувствами, то делись только со мной, тебе и так завидуют. А если узнают про такого мужика, вообще сгложут.
– Мамочка, ты говоришь такие страшные вещи, а я…
– А ты чувствуешь себя счастливой, тебе хочется кричать от радости, да?
– Да, мамочка… Понимаешь, я не подозревала, что я тоже… Я видела, что он ко мне… Но сама… вроде ничего не чувствовала и вдруг… накрыло…
– Мама, бабуля, что вы тут сидите? – закричала с крыльца Аська. – Дедушка говорит, пора завтракать!
– Я в душ! – крикнула Наташа. Запершись в ванной комнате, она мгновенно скинула с себя все и встала перед зеркалом. Все хорошо. Не зря я хожу в фитнес-клуб. А глаза и вправду сумасшедшие. Надо их погасить, а то Сергей Данилович заметит. Она закрыла глаза и провела руками по телу. Глеб… – прошептала она. Я хочу тебя… Господи, если бы кто-то еще вчера вечером мне сказал, что я смогу произнести эту фразу… Вот уж воистину, основной инстинкт… А вдруг он не позвонит? Вдруг одумается? Испугается, наконец? Нет, это вряд ли… Господи, что я тут стою, меня же ждут с завтраком! Она наскоро приняла душ, намазала тело маминым кремом с морскими водорослями и побежала на веранду завтракать. Она вдруг зверски проголодалась. Ей все казалось невероятно вкусным.