Черта прикрытия
Шрифт:
Люди внизу продолжали кричать: она не обращала внимания на эти вопли. Она расширила дырку в заднике и протиснулась туда и благополучно приземлилась на крышу. Задник разорвался и отлетел в сторону, когда она от него отталкивалась; падение, короткий вскрик испуга, а затем она провалилась по пояс сквозь поддельную черепицу. Оба ножа куда-то делись, и держалась она сейчас не за рукояти, а за довольно хлипкие перильца, тянувшиеся вдоль череды высоких окошек. Внизу что-то лязгнуло, наверное, это и были ножи.
Опять крики. Она не вслушивалась специально, однако различила, что примерно половина воплей была
Она потеряла опору, поскользнулась, полетела с крыши, вскрикнув от неожиданности, и попалась в звездную сеть, раскинутую по ясному ночному небу. Цепочки бледно-голубых лампочек растянулись, заходили ходуном, но выдержали ее вес. Тонкие, но прочные нити, из которых была сплетена сеть, только запутывались туже в ответ на ее усилия вырваться.
— Сейчас! — истошно заорал Вепперс.
Сухо щелкнул винтовочный выстрел. Мгновением позже ее настигла ослепляюще резкая боль в правом бедре. А еще через несколько секунд тянущийся к небесам из печных труб дым, который на самом деле не был дымом, фальшивые синие звездочки и весь этот сумасбродный поддельный городишко куда-то уплыли и перестали ее раздражать.
Ее несли на руках.
А сейчас положили на какую-то жесткую поверхность. Было больно. Руки и ноги разметались вокруг тела и казались ... отсоединенными от него. Если ей не изменяло помрачившееся сознание, ее сюда бережно перенесли, а не приволокли, что внушало определенный оптимизм. По крайней мере, сейчас лучше на что-то надеяться. Голова вроде в порядке. Все остальное вселяло сомнения.
Она понятия не имела, сколько прошло времени. Они могли отвезти ее обратно в городской дом, стоявший всего в нескольких секторах от оперного театра, или даже в Эсперсиум. Беглянок часто возвращали в это поместье, чтобы Вепперс мог вволю натешиться. Иногда проходили дни и даже недели, прежде чем можно было с уверенностью судить, испила ли ты полную чашу кары. Транквилизаторы, которыми пользовался Джаскен, обычно выводили из строя на несколько часов, так что у преследователей было время доставить ее в любое место на планете или за ее пределами.
Прислушиваясь к неясным словам, которыми обменивались стоявшие над ее телом, она постепенно поняла, что мыслит куда четче и ясней, чем следовало ожидать в такой ситуации. Она даже могла контролировать движения глаз. Она очень осторожно приоткрыла их и стала следить сквозь узкие щелочки между ресниц за тем, что творится вокруг. Городской дом? Поместье? Интересно будет понять, где же она сейчас.
Обстановка виделась ей будто в тумане. Над ней возвышался Вепперс во всем своем великолепии: превосходные зубы, элегантное, тонко очерченное лицо, белая шапка волос, золотистая кожа, широкие плечи и небрежно, театрально накинутый на них плащ. Наверняка он тут не один. Она скорее чувствовала присутствие всех прочих, нежели видела их. Они копошились у ее бедер.
Доктор Сульбазги — темнокожий, седовласый, весь какого-то квадратного телосложения — появился в ее поле зрения и что-то протянул Вепперсу.
— Ваши ножи, господин, — сообщил он.
Вепперс принял их и внимательно осмотрел.
— Сучка, — бросил он, возмущенно покачав головой. — Посмела взять эти... Они принадлежали...
— Вашему дедушке, господин, — прогромыхал Сульбазги. — Мы знаем.
— Вот сучка, — повторил Вепперс и ни с того ни с сего чуть не расхохотался. — Чтобы ты знал: прежде, чем достаться моему дедушке, они принадлежали еепрадедушке, так что, как видишь, еще неизвестно, кто... Но все равно спасибо.
Он засунул оружие за пояс.
Сульбазги склонился над ней и приступил к осмотру. Коснувшись ее лица, он смазал аккуратный, наложенный с точностью до миллиметра макияж.
Доктор вытер ладонь о ее жакетик и оставил на нем едва заметный след.
Вокруг нее все было каким-то тусклым, и вокруг доктора Сульбазги тоже. Эха голосов не было слышно, как будто они находились в каком-то немыслимо огромном помещении. Что-то не так.
Доктор слегка потянул ее за бедро, но боли не причинил.
Над ней возникло бледное лицо Джаскена. Окулинзы придавали ему сходство с насекомым. Он присел на корточки с правой стороны ее тела, удерживая в одной руке винтовку, а в другой — дротик с транквилизатором. Линзы закрывали от непрошеных взглядов почти половину его лица, но у нее появилось чувство, что мужчина озадаченно хмурится, разглядывая дротик. Высоко над ними колосниковые навесы уходили в сумрак под потолком зала, на немыслимую высоту, до самого поддельного городка, крыши игрушечных домиков казались отсюда причудливо искривленными и слишком узкими, из забавно перекошенных печных труб продолжал подниматься дымок. Слава Всевышнему, они еще в оперном театре! И она пришла в себя так быстро, непостижимо быстро, наркотик почти не подействовал на нее. Это настоящее чудо.
— Я только что заметил, как ее веки дрогнули, — проговорил вдруг Вепперс и присел над ней. Плащ за его спиной собрался колоколом. Она быстро прикрыла глаза, постаравшись запомнить расположение людей и предметов. Легкая дрожь пробежала по телу. Она слегка напрягла и вновь расслабила одну руку и пальцы. Да, она уже может двигаться по собственной воле.
— Не может быть, — возразил доктор. — Она будет в отключке несколько часов, не меньше. Не так ли, Джаскен?..
— Погодите, — торопливо сказал начальник службы безопасности. — Дротик скользнул по кости. Она могла не получить полной дозы.
— Какая дикарская, абсурдная красота, — тихо произнес Вепперс, его глубокий, неотразимо притягательный голос звучал совсем рядом. Она дала ему стереть с лица следы макияжа, который она так кропотливо наносила, стараясь скрыть отметины. — Разве не удивительно? Я только хочу... посмотреть на нее поближе. У меня редко была такая возможность.
А все потому,подумала она, что ты предпочитал трахать меня сзади, господин.
Она чувствовала на коже его дыхание. Щеки коснулось слабое тепло.