Черта прикрытия

Бэнкс Иэн М.

— Без проблем. С кем ты бы хотела пообщаться?

— Вызови всесистемник. Скажи, что я согласна улететь на том корабле, какой он мне подыскал.

— В этом нет необходимости. Это предусмотрено по умолчанию. Еще что-то?

— Адмайле? — позвала она, понизив голос.

Пауза.

Джоличчи расстроенно покачал головой.

— Боюсь, что он уже слишком занят.

Ледедже опять вздохнула и посмотрела на Джоличчи.

— Мне нужно потрахаться с мужчиной. Без всяких обязательств. Хотелось бы, конечно, встретить такого красавчика, как те двое за столиком Демейзена.

Джоличчи хитро

улыбнулся и красноречиво вздохнул.

— Что же, ночь еще в самом разгаре.

Йиме Нсоквай лежала в темноте, пытаясь заснуть. В маленькой кабине было тесно. Она проворочалась еще несколько минут и секретировала размягчитель, отчаявшись заснуть естественным образом. Как и любой обычный человек Культуры, она обладала врожденным комплексом наркосекреторных миндалин, но старалась не прибегать к помощи химических средств, выделяемых этими органами, без настоятельной необходимости, а тем более не пыталась ловить кайф. Она предпочитала пользоваться миндалинами только в практически важных целях.

Она одно время хотела вообще удалить эти органы — отдать соответствующий мысленный приказ, чтобы миндалины просто растворились в жидкостях ее тела, — но потом раздумала. В Квиетусе у нее было несколько сослуживцев, проделавших такую операцию над собой. Это отдавало духом самопожертвования и демонстративной аскезы, а ей такое было не по нраву. Кроме того, иметь миндалины, но не пользоваться ими, в большей степени соответствовало служебной дисциплине, чем удалить их окончательно и устранить все соблазны.

То же самое можно было бы сказать и о ее сознательном выборе нейтрального пола. Она опустила руку между бедер и нащупала нечто вроде крошечного бутона — или, может быть, третьего, странно размещенного соска. Это было все, что осталось от ее половых органов. Когда она была еще девчонкой, а наркоминдалины только формировались, такая игра часто помогала ей заснуть: мастурбируя, она постепенно уплывала в страну розовых грез.

Она с отсутствующим видом баюкала бутончик в ладони, погрузившись в далекие воспоминания. Теперь прикосновение к этому месту не доставляло ей никаких ощущений. Совсем. С тем же успехом она могла бы ласкать кулак или мочку уха. Вернее, даже мочки ушей у нее отличались большей чувствительностью.

Столь же безразличны к прикосновениям оставались и соски ее почти плоских, заметно уменьшившихся за последнее время грудей.

Она похлопала по грудям и подумала: Ладно, в конце концов, я так решила сама.Так она надеялась доказать свою преданность делу Квиетуса, стать кем-то вроде монахини. В определенном смысле все служащие секции Квиетус были монахами и монахинями.

Разумеется, все изменения можно было в любой миг обратить. Она поразмыслила, не стоит ли все бросить и вернуться к женскому полу. Она всегда думала о себе как о женщине, разве нет?

Могла она принять и мужское обличье, поскольку находилась сейчас, с фенотипической точки зрения, как раз посредине между двумя стандартными полами.

Она снова ощупала пальцами тонкий нераспустившийся бутон в паху. Он снова показался ей похожим на переставленный с обычного места сосок — или маленький пенис.

Йиме опять похлопала ладонями по груди и со вздохом перевернулась на другой бок.

— Госпожа Нсоквай, с вами все в порядке? — тихо окликнул ее корабль.

— А что?

— О, приношу извинения. Я почувствовал, что вы не спите.

— Правильно почувствовали. И?

— Некоторые мои коллеги интересуются, следует ли расценить вашу предшествующую реплику на предмет участия Особых Обстоятельств в этом деле как формальное предложение сотрудничества или запрос дополнительных сведений.

Она помедлила, прежде чем ответить:

— Нет. Не следует.

— Хорошо. Спасибо, что откликнулись. Спокойной ночи. Приятных сновидений.

— И вам того же.

Йиме задумалась, а стал бы корабль вообще интересоваться ее мнением на этот счет, не будь у нее отдельной истории отношений с ОО.

Она решила посвятить себя Квиетусу еще в детстве.

Тогда она была серьезной, скрытной, слегка замкнутой девочкой, увлекавшейся собиранием мертвых зверьков по дуплам и разведением насекомых в террариях.

Серьезная, скрытная, слегка замкнутая, любившая уходить в себя девочка знала, что, стоит ей только помахать пальцем, как рекрутеры ОО ухватятся за него. Но она не хотела работать в ОО. Ей нужна была Квиетистская служба.

Она отдавала себе отчет в том, что Квиетус — как и Рестория, как и третья недавно выделившаяся из Контакта спецслужба Культуры, Нумина [21] , где пытались наладить отношения с Сублимированными, — большинством людей и машин котировался ниже, чем ОО.

21

Numen, мн.ч. numina ( лат.) — в римской мифологии движущая сила событий в определенном месте или в целом мире; впоследствии — божественность, сверхъестественная мощь.

Особые Обстоятельства были вершиной стремлений всех лучших, всех способнейших в Культуре. В обществе, где должностей, предоставлявших какое-то подобие индивидуальной власти, было не так много, ОО служили центром притяжения тех, кто был одновременно отмечен благодатью и проклят, тех, кто был достаточно амбициозен и не чурался хвастовства, чтобы искать в Реальности то, чего не могли им предоставить исключительно правдоподобные, но в конечном счете искусственныесимуляторы. Если такой гражданин Культуры действительно желал проявить себя, выбор у него был не слишком богат: фактически он сводился к пути в ОО.

И даже тогда, в детстве, она знала, что она — особенная. Знала, что от рождения одарена способностями, более чем достаточными для решения задач внутри самой Культуры. ОО были бы ее очевидной карьерной целью. Но ей не хотелось служить ОО, она хотела в Квиетус, хотя службу эту все ставили лишь на второе место. Это казалось ей несправедливым, хуже того — бесчестным.

Она приняла решение еще тогда, в раннем детстве, прежде чем ее наркосекреторные миндалины успели сформироваться и придать ей какие-то новые умения или научить хитрым трюкам, прежде чем она вступила в пору сексуального созревания.