Черти поневоле
Шрифт:
– Есть, есть! – пропищал Гига. – В кармане у него золотой! Давай, не жадничай, не по-пацански это!
Обалдевший Эдик вытащил из кармана золотую монету.
– Это дело! – сказал Барыга и извлек точно такую же. – Моя ставка.
– И моя! – сказал Шмыга, также швырнув монетку. Гига и Фига тоже извлекли по золотому.
– Сдавай!
Шмыга, лукаво подмигивая и ухмыляясь, быстро сдал карты.
– А во что играем-то? – просипел Эдик.
– В очко! – заявил Барыга и принялся считать. – Двадцать одно! – сказал он,
– Двадцать, – грустно сказал Шмыга.
– Девятнадцать, – вздохнул Фига.
Все поглядели на Эдика. Эдик раскрыл карты.
– Одиннадцать… – сказал он севшим голосом.
– Бывает! – похлопал его по плечу Барыга. – Еще конок?
– Денег нет, – пожал плечами Эдик и беспомощно огляделся.
– А мы в долг поверим! Поверим, пацаны? Под запись, а?..
– Поверим! – закивали головами карлики.
Барыга извлек откуда-то авторучку и листок бумаги.
– Распишись, чтобы все было по правилам.
Эдик тупо повиновался, и игра началась.
Братку сразу повезло. Он выиграл кучку золотых, поставил снова и снова выиграл.
– А он везучий! – захихикал Шмыга.
Эдик выиграл в третий раз. Дрожащими руками он пересчитал золотые. Ставки все время удваивались, и потому кучка стала весьма внушительной.
– На все! – зажмурившись, сказал Эдик. – Кто будет сдавать?
– Ты и сдавай, – ухмыльнулся Барыга. Эдик медленно сдал карты.
– Двадцать одно! – объявил Гига и выложил карты на стол.
Эдик заглянул в свои и похолодел. У него было всего пятнадцать очков. Он раскрыл рот.
– Можешь взять еще одну, – любезно предложил Барыга.
– Но это же против правил! – возмутился Гига.
– Заткнись, пусть возьмет.
Все замерли. Наступила тишина. Эдик вынул дрожащими руками карту и раскрыл ее. Туз червей!
– Перебор! – захохотали мужики. – Ерунда, не расстраивайся. Бывает! Еще конок?
Сыграли еще кон. И еще… После очередного кона Эдик посмотрел на листок со своим долгом и начал медленно сползать со стула.
– Чего это он, мужики? – снова захихикал Шмыга. – Может, потерял чего?
Эдика водрузили на место.
– Ну что, отыгрываться будешь? – спросил Барыга. – Или как? Расплатиться бы надо!
– Сколько это… – спросил Эдик, заплетающимся языком. – По курсу…
– Да сущие пустяки, – махнул рукой Барыга, – сто штук зеленых! Ну для тебя-то это пустяк!
– Сто штук? Зеленых?! – повторил Эдик и снова попытался потерять сознание. – Это нечестно!
– Нечестно?! – Барыга неожиданно вскочил на стол и сунул под нос Эдику бумажку. – Подпись твоя? Твоя! Не найдешь деньги, пеняй на себя!
– В порошок разотрем! – потянулись к нему руки.
– С костями съедим!
– Голову отрежем! Отдадим на съедение Горынычу! Зальем ноги цементом и сбросим с моста в Калиновку!..
Эдик увидел перед собой горящие как уголья глаза, торчащие бороды, скрюченные пальцы… Утробно ойкнув, он вскочил на ноги, перепрыгнул через стол и рванулся к двери.
– Сроку тебе – три дня! – донеслось до него. – Иначе смотри!..
Выскочив на улицу, Эдик помчался, не разбирая дороги. Он бежал, охваченный древним иррациональным ужасом, пока не ткнулся носом в чью-то широкую грудь. Отскочив, хотел было снова продолжить свой путь, обрастая по дороге новыми страхами, но тут, к своему счастью, поднял глаза и увидел невозмутимого Евстигнеева, а рядом с ним человека с пиратской бородкой, высокого и худого как жердь.
– Ай-ва-вай! – сказал Эдик, подпрыгивая и тыча пальцем назад. – Авав! Вав, ававав!
– Это что это с тобой? – нахмурился Евстигнеев. – Неужели укол так подействовал? Или все-таки Потапыч? Вот видишь, – повернулся он к Шлоссеру, – человека утром укусил медведь, а к вечеру он уже спятил. И никакая медицина не помогла!
– Да не спятил я! – наконец-то отдышался Эдик. – На меня напали! Какие-то мужики! Маленькие такие, а ухватистые! Играть заставили в карты. Еле вырвался, во!
– Маленькие? – прищурился Шлоссер. – Бородатые такие?
– Во-во! – закивал головой Эдик. – Они! Бомжи какие-то!
– Э, нет, – сказал Шлоссер, покачав головой, – не бомжи! Это домовые из пластмассового цеха. И много ты им проиграл?
– Сто штук баксов! – как на духу признался Эдик.
– Приличная сумма. А расписку давал?
– Давал!
– Плохо дело. Значит, придется отдавать…
– А если закосить?
– Карточный долг – дело серьезное, – заметил Шлоссер, – а заводские домовые – парни лихие. Им ведь закон не писан! Где хочешь достанут и с костями съедят.
– Как это? – не поверил Эдик. – Так не бывает!
– Ну не в буквальном смысле, конечно. Разорят. По миру пустят. Удачу отнимут, и вообще… Да у тебя ж деньги есть, отдай – и все дела.
– Сто тонн баксов! – ужаснулся Эдик – Откуда я их возьму?
– Ну не знаю, – пожал плечами Шлоссер. – Дело твое. Играть не надо было.
– Они меня заставили! – застонал Эдик. – Гипнозом, век свободы не видать!
– Это недоказуемо, – вмешался Евстигнеев. – И в конце концов, не так уж велика сумма. Ты здесь надолго? Ну так, может, повезет: клад найдешь! Здесь с древних времен кладов знаешь сколько зарыто? Не сосчитать!
– Ты человека с пути не сбивай! – строго сказал Шлоссер. Он внимательно посмотрел на Эдика и покачал головой. – Не видишь, парня всего трясет. Нака, хлебни! – И он протянул плоскую фляжку.
– Спирт? – с надеждой спросил Эдик.
– Ха! – сказал Шлоссер. – Буду я с собой спирт таскать! Тут кое-что получше. «Громовержец»! Настойка особого назначения. Пей, только дыхание держи.
Эдик выхватил из рук Шлоссера фляжку, в три глотка осушил ее… и тут же застыл как изваяние. Шлоссер взял у него фляжку.