Черти поневоле
Шрифт:
– То-то и оно, – сказал Серый, – нам, рогатым, и машину никто не даст! Бабка верно говорит: скинуть рыжевье в бухгалтерию и получить деньги. Глядишь, и с механиком договоримся.
– Ну-ну, – усмехнулся Толян, – давайте!
– И дадим! – поддержал Серого Колян. – Скинем золото и возьмем свою долю.
– Пацаны, у вас крыша съехала, точняк! – сказал Толян. – Слышал бы вас шеф…
– Твой шеф – змей! – не выдержал Серый, изгибая длинную шею и нависая над Толяном. – Он нас наколол! Это он нас сюда заманил! Говорил,
– А сам смылся, – добавил Колян.
– С картошкой, – ехидно уточнила Маланья, заглянув в комнату.
– Короче, надо идти к механику и поговорить с ним по-человечески, – решил Серый, – а то я весь рогами изошел. Куда мне такому деньги?
– Значит, вы твердо решили? – спросил Толян.
– Тверже не бывает!
– Тогда я вам скажу так: механик заставит вас золотишко-то вернуть! Ясно?
Серый задумался, попытался почесать затылок, наткнулся на рог и махнул рукой:
– Я ему сам свою долю верну, лишь бы снова человеком сделал. Не хочу светиться ночами, как телевизор! Рогов не хочу!
– И я тоже, – кивнул Колян. – Лишь бы избавиться от этой дряни. – Тут он покачал рогами. – Приведу себя в порядок и поеду в деревню. К тетке. Устроюсь на работу и буду жить, как все люди. Мне теперь ничего не страшно! А там Нинка, она меня до сих пор ждет!
Толян задумался, потом махнул рукой:
– А, ладно. Я тоже с вами. Только как мы эти мешки обратно потащим? Они же тяжелюшие!
– А про тележку-то забыли? – спросила Маланья, снова заглядывая в комнату.
Через час жители Калиновки стали свидетелями странного зрелища. Трое измученных парней в дурацких шапках на головах толкали по улице тележку, на которой лежали картофельные мешки.
– Заключенные сбежали, – шепнула Жульетта своей соседке. – Видишь, и жратву с собой прихватили!
Мнения разделились. Кто-то предположил, что в село забрели путешественники, пешком добирающиеся из Владивостока. Более скептически настроенные уверяли, что это очередная научная экспедиция. А кто-то высказал совсем уж крамольную мысль, что перед ними эмигранты из стран Балтии.
– Вот до чего нашего брата в Прибалтике доводят! – ахнула какая-то сердобольная бабка.
– Вы это прекратите, – сказал скульптор Агафонов, выходя за калитку. – Зачем раздувать межнациональную вражду?
– А никто и не раздувает, – возразила Жульетта. – Ты сам посмотри, страхота-то какая!
– Глупые вы люди, – усмехнулся Агафонов. – Это же художественная самодеятельность. У них наверняка репетиция!
Не обращая на все эти разговоры внимания, братки добрались до шлоссеровского дома и постучали в калитку.
– Кого еще несет? – проворчал говорящий запор, но калитка тем не менее распахнулась, и на пороге возник улыбающийся Гаврила.
– Гаврила дверь открывай, сахарок дай, дай! – пробормотал он и тут же затих.
Лицо Гаврилы исказилось гримасой непонимания. Какое-то время он с жалостью смотрел на парней, а затем вытащил из кармана три кусочка сахара:
– Гаврила добрый! Гаврила дверь открывай, сахарком угощай!
При виде сахара бандиты оторопели. Затем Серый недоверчиво протянул руку и сгреб кусочек. Осмотрев его, сунул кусок в рот и захрустел. На лице братка расплылась блаженная улыбка.
– Вкусно! – прошептал он, закатывая глаза.
Толян и Колян быстро последовали его примеру. Пока они грызли сахар, в калитке появилась еще одна фигура. Это был Шлоссер. Осмотрев братков, он кивнул:
– Значит, сами пришли? И золото принесли. Это хорошо. Ну что ж, проходите:
При дневном свете братки оказались вовсе не страшными, скорее жалкими. Они вкатили тележку во двор и остановились в нерешительности.
– Идемте, идемте, – поманил их главный механик, – не на улице же разговаривать.
– Так это… Командир, – Толян со страхом посмотрел на мешки, – там же золото!
– Знаю, знаю! – засмеялся Шлоссер. – Сейчас в бухгалтерию позвоню. Там у них грузчик есть и специальный склад. Приедут, заберут, все посчитают. У нас ведь без обмана. Надо было раньше это сделать, да все недосуг!
Он вынул из кармана мобильник и позвонил. Бросив несколько слов, повернулся к браткам:
– Ну вот и все. Сейчас приедут.
– Так просто? – изумился Серый.
– У нас все просто, – сказал Шлоссер, – особенно такие дела. Все организовано… – Он развел руками. – Места у нас древние, куда ни копни – или клад, или сокровище. Даже надоело, честное слово!
Механик пошел вперед, а Серый и Толян поплелись за ним. Колян шел позади всех и все оглядывался на оставленные без присмотра мешки.
Шлоссер распахнул дверь и гостеприимным жестом указал внутрь:
– Заждались! Хотели уже посылать за вами.
Ничего не понимая, парни вошли в комнату и обомлели.
За столом грозно восседал Горыныч. По правую руку от него сидела Яга, по левую – Кощей. Шишига и Леший пристроились рядом. Напротив сидели Костя, Евстигнеев и Полумраков. До этого они о чем-то оживленно разговаривали, но, увидев гостей, замолчали и уставились на них.
Ноги у парней подкосились, и они бухнулись на стулья, словно специально поставленные у стены. Братков было трое, а стула четыре. Однако это оказалось очень кстати. На свободный стул Серый тут же примостил свою гирю.
– Гаврила, – сказал Шлоссер, протягивая инопланетянину сахарок, – будь на стреме. Чтобы никто не вошел и не вышел. Приедут из бухгалтерии, сдашь все по описи.
– Гаврила сахарок получать! Приказ исполнять! – вытянулся в струнку инопланетянин и кинулся за дверь.
Секунды две висела напряженная тишина. Первой ее нарушила Шишига.