Чертоги Волка. Шепот богов. Книга вторая
Шрифт:
Он не заметил, как выкурил сигарету до самого фильтра и закашлялся от горького дыма последней затяжки. Сердито выбросил окурок на улицу и закрыл окно. Сейчас ему надо подумать, как не сунуть свою голову под топор, но при этом, умудриться доказать боссу свою преданность. Если Элиас не желает ему раскрывать все тайны, то он, Александр, должен сам попробовать разузнать все, что возможно. И единственный человек, который мог ему в этом хоть как-то помочь, это Дорофеев Степан Ильич. Профессор этнографии и руководитель отдела, который отвечал за все исследования в этой области. Ведь это именно он, Дорофеев, отправлял последнюю экспедицию, и кому, как не ему знать истинные задачи и цели, с которой отправляли людей. Почему он раньше этого не сделал?! Дурак!! Но ничего, время еще есть. Впереди целый день, и он наверняка сможет что-нибудь разузнать. Уж если лезть в пекло, то по крайней мере, знать что ты там хочешь обнаружить. И лучше быть истопником, нежели тупым куском дерева.
Глава 5
Как я и предполагала, дед Авдей заартачился. Уперся как осел на месте, и сдвинуть его с этого самого места не было никакой возможности. Он считал, что долг Хранителя Пути он еще не выполнил, и посему решил довести нас до места. Против наших аргументов, дескать, мы и сами не заблудимся, он упрямо твердил:
– Я Хранитель Пути, и должен довести вас до конца этого Пути. Иначе, что ж тогда я за хранитель такой буду, если посреди дороги вас брошу?!
Тогда Божедар решил пустить в ход «тяжелую артиллерию». Причем, спроси он моего совета, я бы ему сказала, что эта самая «артиллерия» возымеет обратно-противоположное действие. Но кто ж меня бы спрашивал? Мы ведь сами – с усами… С тяжелым вздохом, он сообщил деду, что тому с нами опасно, потому что, за нами, если еще не началась, то вот-вот начнется самая настоящая охота. При слове «охота», глаза у старика разгорелись, словно в костер плеснули керосинчика. И он категорически, наотрез отказался возвращаться, пока «не выполнит свой долг»! Вот же…!!!
В общем, мы вышли еще затемно, и дед опять возглавил нашу «колонну». Шли прежним быстрым ходом, почти след в след. Временами я посматривала на Хукка, может пес почует опасность загодя? Причем, с какой стороны ожидать эту самую опасность, я не имела ни малейшего понятия. Но собака вела себя, как обычно, и постепенно я начала успокаиваться. Ведь могло же быть так, что предчувствие меня обмануло? А внутренний голос, ехидно так, эхом повторял: «Не могло, не могло, не моглооооо…».
К рассвету мы увидели, что небо впереди светлеет, лес стал редеть, а тропа пошла на подъем. И вскоре мы оказались на довольно высоком холме. Я завороженная открывшимся видом замерла, забыв выдохнуть. На сколько хватало глаз, впереди расстилались леса, с разбросанными в беспорядке окнами небольших озер. В воде отражалось розовеющее небо и неровные клокастые куски облаков. Барыня – Осень расстаралась, украшая свой наряд. Темно-малиновые листья рябин по окоему опушек, ярко-алые, будто объятые пламенем стволы осин, словно драгоценные ожерелья, обрамляющие окна озер, ярко-желтая листва берез, разбросанная словно солнечные пятна по темной зелени елей. И так до самого горизонта, на котором поблескивало тонкой полоской, похожая на спящую деву-водяницу, Ладожское озеро. Моя память услужливо мне подсказала: «Нево…». И сердце сразу забилось в груди пойманной птицей, словно пыталось вырваться наружу и полететь без оглядки туда, где свинцовые волны лижут прибрежные камни, поросшие разноцветием мхов и лишайников, туда, где стоит, дожидаясь своего часа, когда людское племя наконец вспомнит своих предков, Родовое Капище. И перед внутренним взором предстали все шестнадцать столбов Куммиров, окружающих холм, в центре которого на камнях Вышним Взором был выплавлен знак Дунии 2 , означающий воссоединение Огня Небесного и Огня Земного. И, бившееся до этого в страстном порыве сердце, вдруг замерло, словно в благоговении, и поддавшись внезапному порыву, я встала на колени, схватила небольшой камешек и стала что-то чертить им на каменной площадке, на которой стояла.
2
Дуния – Священный Огненный жертвенник в виде двойной свастики.
Все это было проделано, будто во сне. Очнулась я только когда услышала над собой голос старика:
– Все верно, дочка… В такие минуты только и обращаться к памяти и силе предков…
Будто сбросив легкую паутину сна, я посмотрела на свои кровоточащие пальцы, которые ободрала об камень, пока рисовала. Затем, перевела взгляд на свой рисунок. Четыре узких загнутых лепестка с кружками на конах, будто под дуновением ветра, склонившиеся по часовой стрелке. Где-то, вытащенная из глубин памяти, проскочила мысль: Символ Рода, означавший связь поколений и дающий защиту предков. Вот, что это было такое. Вся мишура предрассудков и ограничений, навязанных ложной историей, которой нас пичкали всегда, слетела, словно пожелтевшие листья берез под дуновением суровых северных ветров. И я словно другими глазами посмотрела на окружающий нас Божий Мир. Как все просто, и, одновременно, как все сложно. Просто, потому что Бог уже дал нам источник знаний, из которого мы должны были понять, как создавалась ЖИЗНЬ. Каждый цветок, каждая былинка – это символы нашей вселенной. Нужно просто уметь увидеть, и тогда наша жизнь совершенно поменяется, заиграв не бледными черно-белыми красками, а множеством цветов и оттенков. И тогда, наконец, мы поймем, кто мы и для чего мы пришли в этот мир. А сложно, потому что, для понимания этого, нам придется понять кем мы являемся на самом деле, мы должны перестать себе лгать, и пытаться выстроить нелепый, кажущийся нам красивым, замок из песка собственных иллюзий, пытаясь спрятать за его неустойчивыми стенами свои пороки и ошибки.
Все эти мысли вихрем промелькнули в моей голове, и я засмеялась от счастья, словно скинув некие оковы, которые мешали мне взлететь. Я вскочила на ноги и расправив руки в стороны, словно это были крылья, шагнула на самый край скалы, готовая сорваться в полет. Взошедшие лучи солнца в этот момент ослепительно брызнули из-за горизонта, согревая своим светом не только тело, но и освещая саму душу, даря веру и надежду, что Истинный Свет не дано погасить никому. Рука Божедара легла на мое плечо, и склонившись к самому моему уху, он прошептал так тихо, что могла его услышать только я.
– Полетели…
Я не успела ответить. Что-то, вдруг встревожило меня, спугнув ощущение возможности полета и безграничной радости. Я вдруг напряглась, словно зверь, почуявший охотников. На самом горизонте появились две черные точки, который стали быстро увеличиваться. До слуха донеслось их железное стрекотание. Хукка вдруг сорвался с места, подскочил к самому краю камня, на котором мы стояли, и принялся отчаянно лаять в ту сторону, будто пытаясь их напугать. Божедар, внимательно следивший за их приближением, спокойно проговорил:
– Ну вот, и охотники пожаловали…
Не скажу, чтобы это уж стало такой неожиданностью для меня. Но, где-то в глубине души я все же надеялась, что все обойдется, что мы успеем проскочить. Не обошлось. Я посмотрела на Божедара:
– Как мы сейчас действуем? – Голос немного охрип, но не от страха, а от волнения перед предстоящей битвой.
А то, что эта битва неизбежна, я нисколько уже не сомневалась. Эх, нам бы только до входа в Капище пробраться, а там… там Род нас защитит. Разумеется, под битвой я подразумевала вовсе не отчаянную перестрелку. Скорее это будет больше похоже на состязание в уме, хитрости, ловкости и умения правильно выстраивать стратегию, а возможно, придется применять кое-что и посерьезнее. Жаль я не обладала силой Айникки, моей бабки. Наверное, это последнюю мысль-сожаление я высказала вслух, потому что, за спиной у меня раздался чуть насмешливый голос Авдея.
– А кто тебе такое сказал? Твоя бабка была настоящей Дисой 3 , думаю, и тебе кое-что от нее досталось…
Я нахмурилась, словно не услышала сказанных им слов.
– Все, дед… Шутки кончились. Поворачивай-ка ты к дому. Мы с Божедаром выкрутимся как-нибудь, а тебе еще Алексю воспитывать. Подумай о внуке. Ты свою миссию выполнил. Вон оно – Нево, отсюда видно. Тут уже не заблудимся. Прямо сейчас и уходи, и Хукку с собой забери, а то, не ровен час, эти ироды его пристрелят. Нас не тронут, мы им нужны, а вот собака им со стариком совсем без надобности.
3
Диса – Верховная Жрица у древне славяно-арийских Родов.
Авдей растерянно смотрел на меня взглядом обиженного ребенка, которого обманули взрослые. От этого его взгляда у меня защемило и заскулило сердце, но я посоветовала ему заткнуться, и встретила взгляд старика так же сурово хмурясь, давая понять, что я вовсе не шучу. Тогда он посмотрел на Божедара с надеждой, как видно, рассчитывая на мужскую солидарность. Но тот меня не подвел и ответил на его немой вопрос или просьбу, чуть мягче, чем нужно было, но тоже весьма твердо:
– Боюсь, что Верея в данной ситуации права. Они охотятся за нами. А тебя просто отметут, или того хуже, пристрелят, как ненужного свидетеля их бесчинств. Мы не можем рисковать. И потом, ты же знаешь, это наша ноша, и нам ее нести. Ты и так уже сделал все, что было положено. Тут я согласен с Вереей. Тебе нужно уйти. И чем быстрее, тем лучше.
Авдей окончательно сник. Я отвернулась, чтобы не видеть его несчастной физиономии. Старик потоптался на месте немного, шмыгнул носом, и попытался предпринять еще одну попытку.
– Так я же здесь каждый кустик, каждую кочку знаю. Этот лес для меня родной. Я ж здесь партизанил…. Я вас такими тропами проведу, что никакой супостат и не найдет…
Божедар посмотрел на меня вопросительно просяще, но я ответила твердым взглядом и отрицательно покачала головой. Ну вот, а еще говорят у мужчин твердая воля и сердце, как камень в нужный момент. А оказалось – мягкая глина. Я даже немного разозлилась на него. Вот, дьявол!! Ведь оба отлично понимают, что я права, а злыдню делают из меня! А ведь мне труднее было отказать Авдею. Ведь я его знала с самого детства, и он мне был не просто знакомым моей бабули, он был мне родным. Собрав всю свою волю в кулак, я твердо проговорила: