Чертова дюжина
Шрифт:
Осторожные пальцы коснулись его рукава, пробежали вниз, до кисти, нащупали прибор ночного видения.
— А ты? — спросила девушка.
— Я буду, если что, по вспышкам ориентироваться. Но, может быть, и не понадобится. Бегемот!
— Я здесь, — откликнулся тот.
— Посади-ка Айсберга так, чтобы эти парни его видели. Не дай бог, расчухают, что наш Илья Муромец еле дышит.
— А вы?
— А мы с Белоснежкой прикроем ребят. Они уже спускаются.
— Слышал? — Леденец повернулся к Ватикану. — Они живы, да еще и с камешками.
Ватикан пожал плечами:
— Ну и что? Думаешь, если придется тащить эту тушу, то мы сумеем уйти? Ничего себе дела. Волочь Айсберга да еще тащить за собой этого кретина Бегемота. Ну уж нет, плевать мне и на Хоря, и на камни, и на этого дурака Чубчика. Никто его лезть туда не заставлял. Сам вызвался, пусть теперь хлебает го…о большой ложкой. Не знаю, как вы, а лично я сболчиваю.
— Бросай трос, — спокойно приказал Леденец. — Давай. Ты пойдешь первым. И не надо больше открывать рот, понял? — Глаза его неожиданно сумасшедше расширились, он наклонился вперед и выдохнул жарко Ватикану в лицо: — Прикуси, мать твою, свой вонючий язык! Еще раз откроешь пасть, сверну шею, понял? Надоело мне твои дерьмовые глупости слушать.
Ватикан отступил на шаг назад. В зрачках Леденца он увидел бешенство, смешанное с жуткой психопатией смерти. Ощущение страха, нахлынувшее на него, было всепоглощающим и ирреальным. Примерно такой же страх он испытал когда-то давно, читая гоголевский «Портрет». В следующее мгновение Леденец уже улыбался по-приятельски, открыто.
— Значит, так, Ватиканчик, сейчас бросаем трос, и ты спускаешься первым. За тобой — Дофин. Потом — я. Шептун сказал: ребята внизу нас прикроют. Я прикрою вас здесь. Повешу взрывчатку пока заодно. Давайте, работаем, парни. Времени у нас совсем мало. Пошли.
— Нас положат, — угрюмо буркнул Ватикан. — Всех. Никто не уйдет.
— Да не дрейфь! — Леденец вдруг озорно подмигнул ему. — Ничего страшного. Говорят, там, на небе, не так уж и плохо. А ты ведь не надеешься жить вечно, правда?
Ватикан промолчал.
«Может быть, для этого лысого психопата, — думал он, — лишние два года жизни ничего не значат. А для меня… Для меня они значат очень много. Тем более когда цель так близка…»
Ватикану нравилось жить. Когда он подписывался на эту катавасию, то вовсе не рассчитывал лечь костьми в тоннеле, защищая кучку каких-то идиотов, ни с того ни с сего вдруг вспыхнувших кретиническим чувством товарищества и круговой поруки. Но отказаться означало умереть. Леденец убьет его. Ладно, посмотрим. Может быть, все еще сложится как надо…
— Хорошо, — хмуро согласился Ватикан. — Раз уж ты так настаиваешь… Но учти, это личное одолжение.
— Вот видишь, как все просто, — Леденец снова улыбнулся. — Я знал, что не ошибся в тебе, Ватиканчик. Ты отличный парень.
— Ладно. Будет болтать. Бросай эту, мать ее, веревку.
Леденец размотал бухту троса и швырнул в вентиляционную отдушину. Прежде чем нырнуть в колодец, Ватикан повис на локтях.
— Вы, ребят, вот что, — посоветовал он, — пройдите вперед. Там метрах в пятидесяти коридор сужается, есть выступы, за которыми можно спрятаться. И мины ставить проще.
— Ты лезь давай, — кивнул Дофин. — Сами разберемся, не маленькие.
Ватикан защелкнул на тросе замок карабина и канул в темноту.
Дофин прислушался к шороху скользящего вниз тела и, посмотрев на Леденца, мотнул головой.
— Пойдем, что ли?
— А как же! — задорно улыбнулся тот. — Конечно, пойдем.
— Вот он, товарищ майор. — Оперативник шагнул к Котову, держа на ладони тоненькую черную нашлепку микрофона. — Эта штука посылала сигнал на передатчик, который установлен в радиусе километра. Вероятно, на чердаке одного из соседних домов. А оттуда переговоры транслировались на приемник.
— Теперь они нас не слышат? — поинтересовался Котов.
— Теперь нет, — ответил оперативник. — В помещении чисто.
— Прекрасно.
Котов повернулся к Беклемешеву. Тот задумчиво смотрел вслед удаляющемуся оперативнику.
— Кто мог подложить этот микрофон, Саш? — спросил он.
Котов дернул плечом.
— Черт его знает! Скорее всего убийца. Тот парень, которого мы задержали.
— Он приходил убить Марафонца, — покачал головой Беклемешев. — Полиграф подтвердил, он не врал.
— Конечно, не врал, — согласился Котов. — Но кто его спрашивал про радиозакладку? Никто. А насчет убийства Марафонца почему бы ему и не сказать правду?
— Проверить? — Беклемешев кивнул в сторону телефониста.
— Проверь, Зиновий, проверь.
Капитан заторопился к телефону.
Котов наклонился к оператору:
— Ну что у нас?
— Все подразделения, кроме «Тайфуна», уже вышли на исходную, — сообщил тот. — Центр перекрыт, так что уйти террористам не удастся.
Котов изучал ситуацию на экране монитора. Время от времени он что-то бормотал себе под нос.
— Они сейчас как мыши в бутылке, — предупредительно доложил оператор. — Вывести схему?
— Давай.
— Вот смотрите. — Оператор пощелкал клавишами, и на экране появилась схема. — Террористы взорвали тоннель, видимо, рассчитывая отсечь преследование, и таким образом перекрыли себе пути к отступлению. У них одна возможность — двигаться вперед, к платформе «Охотный ряд». Но здесь они наткнутся на группу «Молния». Точка примерно в двухстах метрах от местонахождения террористов. Тут только один минус — поворот. Пока наши ребята не могут видеть террористов, но зато и террористы не видят их. Но стоит пройти вот этот участок, и террористы их сразу же обнаружат. Конечно, при условии, что они оснащены приборами ночного видения. Минут через семь ребятам доставят «Ньювикон», тогда будем иметь полный расклад.