Чертовка или укрощение строптивой
Шрифт:
— Я понял, малыш, не кричать, не критиковать и договариваться. Ты мне все больше нравишься, Василиса.
— Можно я добавлю кое-что, Егор?
— Рискни.
— Можно и при наличии отца рядом, всю жизнь оставаться маменькиным сынком. Зря ты загоняешься. Я же вижу, что ты не такой. Спасибо твоей маме за это, — почти шепчет, с трудом подбирая слова и хватая ртом воздух, словно ей кислорода не
— Иди ко мне, — зову её.
— Зачем? — не понимающе хлопает глазками.
— Будем налаживать тактильный контакт.
— Э-э?
— Да обниматься будем. Ты же хотела обнимашки? — улыбаюсь еще шире от радости, загоревшейся в глазах напротив.
Пока медитировал в авто, потом караулил, когда кто-нибудь выйдет из подъезда и откроет дверь, поднялся на этаж, позвонил в квартиру, уже полдень настал. На трель дверного звонка никто не реагировал. Неужели успела с утра куда-то упорхнуть?
Ну, Чертик!
Вариантов в общем-то, не много. К родителям, наверняка. Ну и как тут собраться с духом и заявиться в дом тещи с тестем? Они же меня на ленточки порвут.
«Ладно, волков бояться — в лес не ходить!»
Глава 9
Василиса
— Хочешь, я сама поговорю с ним? — спрашивает Сашка. — И родителей разгоню, чтобы не буянили.
— Что? А? Нет, я сама, — с трудом отказываюсь от соблазна, благополучно спрятать голову в песок и предоставить решить мои проблемы старшей сестре.
— Вот и правильно, — одобряет она и отпустив меня, подходит к беседке. — Здоров, зятек.
— Здравствуй, Саша, — приветствует её Егор.
— Какой к чертям зятек? С ума сошла? — ярится мать. — Явился-не запылился, бессовестный! Стыда в роже нет! Про дочь вспомнил, проходимец!
— Мам, пап, пойдемте-ка в дом, а? Пусть пообщаются, — берет маму за руку и тянет в сторону жилища Шурка.
Папа встает с места, послушав старшую дочь. Он не такой эмоциональный, как маман. Иначе бы столько лет не выдержал свою супругу.
— Вась? — только и посмотрел на меня, поинтересовавшись моим мнением. — Ты как?
— Да, пап, нормально, — нервно сглатываю. — Идите в дом. Я сама, — киваю ему.
— Хорошо, дочь, если что, я буду неподалеку, — предупреждающе смотрит в сторону Егора, затем молча, берет маму за руку и вместе с Сашкой пытается её увести.
— Отпустите меня! — гневается родительница. — С ума сошли?! О чем Ваське с ним разговаривать?! Гнать его в шею надо!
— Сами разберутся, мам, — добавив в тон строгости, увещевает её Шурка.
Обычно у неё получается угомонить мать. Сашка с детства сильнее
Наконец, они скрываются в доме, а я нервно поправляю полы своего халата, чувствуя себя неуютно под взглядом Гордеева.
Красная, распаренная. И в колхозном халате с рисунком «вырви глаз», времен маминой молодости.
— Не отстанешь, значит? — говорю первой, чтобы хоть что-нибудь сказать и прервать неловкое молчание.
— Не отстану, — подтверждает он.
— Вижу, ты под впечатлением от несостоявшейся тещи, — нервно усмехаюсь, представив всю эпичность знакомства Егора с моими родителями.
Пусть порадуется, что вовремя со мной развелся.
«Посмотри на маму, чтобы понять, какой будет твоя жена в будущем». Но это же не про нас, да и от мамы я мало, что взяла.
И, если разобраться, ему об этом знать не нужно. Может, сразу после такого знакомства передумает меня доставать.
— Нет, не удивлен, — хмыкает. — Ты же предупреждала, помнишь?
Да уж, предупреждала, не спеша знакомить мужа с родителями. Мать у меня путешествовать не любит, все требовала, чтобы мы к ним явились. А мы планировали их навестить на зимних каникулах.
В итоге я и приехала к родителям той зимой. Одна. Условно, если не считать, в моём чреве подрастающую Ксюшку.
Мне тяжело говорить, на него смотреть. Сердце до сих пор трепыхается в груди. Но Сашка права, надо выяснить, что ему от меня надо?
Сажусь на лавку, ровно напротив Егора. Нас разделяет стол. Специально устраиваюсь так, чтобы не соприкасаться ни руками, ни ногами.
— Ты хотел поговорить? Говори.
— Даже не знаю, с чего начать, — проводит рукой по волосам, что означает крайнюю степень волнения.
Ну надо же, разволновался.
— С начала, — подсказываю ему.
— Я думал, ты замужем.
— Индюк тоже думал, — не могу удержаться от горького сарказма. — Я в курсе вообще-то. Твоя не сестра мне все популярно объяснила.
— Конкретнее, — сразу же подхватывается он. — Что она тебе наговорила?
— Ну, во-первых, я тебе изменила. Во-вторых, как-то тебя подставила по работе. Поэтому ты, видимо, не мог даже расстаться по-человечески? — смотрю прямо в его глаза, пытаясь уловить хоть каплю раскаяния за откровенно не мужской поступок с расставанием по телефону.
— Не по-человечески, значит? Вообще-то я дал тебе развод по твоему желанию, Вася, — снова желваки на его лице ходуном заходили. — Тебе же были не интересны мои проблемы.
— А проблемой, судя по всему, была я и моя беременность? — в ответ зашипела я, уперевшись ладонями в деревянную столешницу. — Мешала вам с Ангелиной радостно воссоединиться!
— Так, стоп! Мы снова неправильно начали разговор, — рыкнул Гордеев. — Я понял, что ни хрена не понял. Начнем с того, что я о твоей беременности не знал. Не хочешь сказать, почему?