Чертовка в Академии магии
Шрифт:
— Понял, господин дознаватель. Будет исполнено.
Генри перехватывает Калеба и, так и не позволяя выпрямиться, скрученным в три погибели, уводит. Двое стражей отделяются от группы и предлагают свою помощь. Статус Рамиса в городе известен, проблем не возникает.
— Мирта, ты в порядке?
— Да, в полном, — соглашаюсь я.
Я слегка лукавлю.
Океанический лайнер многопалубная громадина. Смотрится как настоящий плавучий город, пусть и небольшой. Прогноз погоды обещает спокойное плавание. Лайнер оснащён артефактами. Одним словом, бояться нечего.
Папа плыл не на
Но всё равно мне не по себе. Наверное, хуже было бы, только если бы корабль по воздуху шёл. Как представлю, что от океанической бездны меня будет отделять хрупкая рукотворная скорлупка…
— О, пассажиров приглашают. Пойдём смотреть каюты или по порту пройдёмся? У нас где-то час.
Не хочу, чтобы Рамис заметил мою неуверенность, да и попрощалась я уже с колонией, пора знакомиться с лайнером.
— Пойдём заселяться, — улыбаюсь я.
Эпилог
Четвёртый день плавания, близится вечер.
Я полюбила пить кофе на верхней палубе — есть в этом что-то волшебное. Благородная горечь напитка, солёный ветер в лицо и багрянец на западной половине неба. Я выхожу из каюты. У нас с Рамисом соседние, стучусь к нему, но безответно. Рамис уже ждёт наверху? Странно. Пожав плечами, поворачиваюсь в сторону лестницы.
Что-то качка усиливается…
— Госпожа, куда вы? — внезапно окликает меня один из матросов.
— Что-то не так?
Ответить он не успевает. Сверху сбегает Рамис, подхватывает меня под локоть:
— Мирта, сегодня не будем выходить.
Я позволяю себя увести обратно в каюту, и только в каюте требовательно спрашиваю:
— Рамис, что происходит?
— Не о чем волноваться.
— Не увиливай, — хмурюсь я.
Рамис садится в кресло — каюты у нас повышенной комфортности, лучше и просторнее, чем моя комната в общежитии академии — вытягивает ноги.
— Шторм.
— Шторм?!
Я так и знала!
— Мирта, я же сказал, что не надо волноваться. Лайнер надёжный.
— Ага.
Конечно, я верю. Не зря меня перед отплытием предчувствие посетило. Я стискиваю пальцы. Рамис прав — лайнер надёжный, лучший. Самое отвратительное, что от меня ничего не зависит. А если лайнер всё-таки потерпит крушение… Нет, не надо о плохом!
Снаружи доносятся раскаты грома. Я вдруг чувствую, как накреняется лайнер.
— Мирта, надо пристегнуться.
Пристегнуться можно либо к… стене. Точнее, сесть на специальное откидное сидение и защёлкнуть пряжку ремня. Либо лечь и тоже защёлкнуть ремни. Рамис, наверное, уйдёт к себе. Я эгоистично медлю. Мне становится по-настоящему страшно. Да я в безвоздушном зазеркалье так не боялась, как сейчас. Там я боролась.
— Да, сейчас.
— Ясно.
Рамис поднимается из кресла, шагает ко мне, подхватывает на руки и пересаживает на кровать. Я даже ойкнуть не успела, как Рамис опускается на корточки, отбирает у меня туфли и командует:
— Ложись, — Рамис выпрямляется, его взгляд гипнотизирует.
Я подчиняюсь.
А Рамис не уходит, небрежно скидывает обувь нога об ногу, устраивается рядом, защёлкивает ремни.
— Ты…, — начинаю я и замолкаю.
— Мирта, я не слепой, я вижу, как ты
— Поверх покрывала неудобно, — улыбаюсь я.
— Мирта, ты ещё предложи раздеться.
— А что не так? Сам сказал, что мы жених и невеста, — я провокационно провожу по ткани пальцами и подбираюсь к верхней пуговице.
— Мирта, я ведь не железный, а шторм с романтикой плохо сочетаются.
Я вздыхаю и смиряюсь, Рамис успокаивающе поглаживает меня по спине, его ладонь скользит от шеи к талии и обратно. Это он так хитро с романтикой борется? Хм…Вот же! Как же я сразу не поняла? Рамис ловко отвлёк меня от очевидного — в одежде нужно оставаться на случай гибели лайнера, чтобы не голышом в шлюпку прыгать, а одетым. Правда, не знаю, какой толк от шлюпки на гигантских волнах. Лайнер, такое впечатление, что, порой, обрушивается в бездну. Почему мы ещё не на дне — загадка. Я уже без всякого стеснения вжимаюсь в Рамиса, потому что уже даже не страшно, а жутко.
Океан начинает успокаиваться только ближе к рассвету. А может быть, это не океан успокаивается, а наш лайнер вырывается в спокойные воды. Засыпаю я только на рассвете. Мне так кажется, точно не помню. В какой-то момент я открываю глаза и обнаруживаю, что лайнер идёт ровно, на постели я одна, лежу не только пристёгнутая, но и заботливо укрытая пледом. Одета. Одежду Рамис с меня не стягивал.
Я поворачиваюсь.
— Проснулась? С добрым утром.
Оказывается, Рамис вернулся и дожидаться, пока я проснусь, устроился в кресле. О, и не только устроился! На тумбочке поднос.
Рамис поднимается, присаживается ко мне, отстёгивает ремни, помогает сесть и снимает с тумбочки поднос. На подносе чашка кофе, тосты на тарелки и вазочка с джемом.
— С добрым утром.
— Я слышал, девушкам нравится кофе в постель. Проверять не доводилось. Вот и…, — Рамис замолкает, пожимает плечами и улыбается. В его улыбке мне отчётливо чудится смущение.
— Очень нравится! — уверенно объявляю я.
Завтракать полноценно мы поднимаемся на палубу — капитан пригласил. Как пояснил Рамис, традиционно капитан один раз за плавание приглашает высокопоставленных пассажиров на ужин, обычно накануне прибытия. Но в исключительных случаях капитан может сделать исключение.
— Ждём плохих новостей? — догадываюсь я.
— Я уже узнавал, новости скорее хорошие, чем плохие.
Я прищуриваюсь:
— Не увиливай.
— Мирта, стихия есть стихия. Из шторма лайнер вышел без потерь, но от курса мы существенно отклонились. Мы сейчас в водах, где обычна суда не ходят. Не из-за каких-то опасностей, просто нецелесообразно. Идти будем на три-четыре дня дольше. Запасов пресной воды, а тем более продовольствия более, чем достаточно.
— Это всё?
— На рассвете лайнер чуть не налетел на коралловый риф. Похоже, капитан стал первооткрывателем россыпи мелких островов. Одна из причин задержки — капитан выслал на острова группу. И с неожиданным результатом.