Чертовщина. Истории о сверхъествественном и потустороннем
Шрифт:
— Ну, Тихоновский.
— Без «ну». Имя, отчество!
— Андрей Ильич.
— Год рождения?
— Семидесятый... — Подследственный глянул на экстрасенса. — А это что за педрило?
— Это привлечённый консультант. Экстрасенс. Очень известный.
— Я ж говорю — педрило...
— Сам ты педрила! — обиделся Михалыч. — Это не меня, а тебя дрючили в колонии под Воркутой!
— Ты, урод!.. — Тихоновский попытался броситься на экстрасенса. Его удержали конвоиры. — Ты за гнилой базар
Экстрасенс побагровел и в телеграфном стиле перечислил клички участников сексуальной оргии и обстоятельства.
— Э, — воскликнул следователь. — А ты ещё, оказывается, не только опущенный, но и крысятник! Я, конечно, не судья, но тебе светят «вилы» лет на восемь. Это, конечно, ничего: в любовном экстазе восемь лет пролетят, как одно мгновение...
— Почему восемь? — удивился экстрасенс. — Разве за убийства двух человек, причём один из них — сотрудник милиции, — дают так мало?!
— Какой ещё сотрудник милиции? — Следователь обалдел. — Он продавщицу убил!
— Да, но за день до ограбления магазина он, чтобы ствол достать, убил милиционера. Участкового. В соседнем районе.
— Врёшь! — Тихоновский снова забился в руках конвоиров. — Не докажешь, начальник!
— Сейчас, сейчас... — пробормотал Михалыч. И объявил, торжествуя: — Вещи убитого он не тронул. Забрал только кобуру с пистолетом. Макар оставил себе, а кобуру бросил в канаву. Она там и сейчас валяется, а на ней — пальчики... Я покажу место.
— Я тебя урою, козёл! — заорал Тихоновский в бешенстве.
— Ну что, подследственный? — спросил следователь. — Будем давать признательные показания?
Часа через два следователь вошёл в кабинет прокурора, улыбаясь.
— Вижу, что дело об ограблении магазина и убийстве, наконец-то сдвинулось с мёртвой точки? — спросил прокурор.
— А то! Мне удалось расколоть Тихоновского. Он дал показания на подельников. Рассказал, кому награбленное сплавили. Опергруппа уже выехала для задержания и обыска... Кроме того, я ещё один эпизод раскрутил. Оказывается, Тихоновский не купил пистолет на «блошином рынке», как он рассказывал, а забрал с трупа участкового. Помните, информация об этом в сводках проходила? Не в нашем районе...
— Молодец, — сказал прокурор. — А этот что? Ну, Михалыч...
— A-а... — Следователь брезгливо сморщился. — Развелось их, как собак нерезаных. Только и умеют простакам головы морочить да бабки сосать!..
АДВОКАТ ДЬЯВОЛА. История шестнадцатая
— Теперь направо, — сказал начальник следственного изолятора.
Мужчина в кремовом костюме и с респектабельным кейсом в руке привычно улыбнулся, продемонстрировав ослепительно-белые зубы.
— Мне доводилось
— Ничего удивительного, если учесть, что совершил подозреваемый...
Адвокат снова улыбнулся.
— До решения суда и вступления приговора в законную силу он — всего лишь подозреваемый...
— Само собой.
А потом адвокат переступил порог изолятора, и лучезарная улыбка сползла с его лица, как маска.
Клиент уже был здесь. Сидел в клетке, наскоро сваренной из толстых металлических прутьев.
И охранял его не полусонный вертухай с давно нечищеным пистолетом, а двое омоновцев в полной экипировке: бронежилеты, маски, шлемы, автоматы наизготовку...
— Да вы с ума сошли! — заорал адвокат. — Вы жесточайшим образом ущемляете честь, достоинство и иные конституционные права моего клиента! Я подам жалобу в прокуратуру!
— Особые меры безопасности — это как раз требование облпрокуратуры, — отмахнулся главный вертухай.
— Я обжалую решение в Генпрокуратуре, — пообещал адвокат, переступая порог.
— Ваше право...
— Вы — Юрий Сергеевич Ковальчук? — осведомился адвокат, остановившись напротив клетки.
Хрупкий молодой человек примерно тридцати лет близоруко прищурился, рассматривая вошедшего.
— Да, я.
— Гильманов Илья Юльевич, — представился адвокат. — Меня пригласили ваши родственники...
— Напрасно.
— Рано вы нос повесили, Юрий Сергеевич. Не бывает безнадёжных дел, бывают плохие адвокаты...— Повернулся к начальнику изолятора. — Мне надо поговорить с моим клиентом.
— Говорите.
— Тет-а-тет.
— Я, конечно, могу уйти, а вот охрана останется. Это, между прочим, в ваших же интересах.
— Не сходите с ума! Он в наручниках и находится в клетке, из которой не вырвется даже слон! Чего вы добиваетесь? Чтобы я сегодня же подал не один протест, а два?
Начальник караула немного подумал.
— А вы расписку напишите, — предложил он. — Так, мол, и так, был предупреждён, наедине с подозреваемым остался по своему собственному желанию...
— Чёрт с вами!.. — Написал расписку, используя вместо стола свой кейс. — Сойдёт?
— Вполне. — Начальник изолятора кивнул омоновцам. — Ребята, на выход...
— Но...
— Я сказал: на выход!
Омоновцы подчинились с видимой неохотой.
— В случае чего стучите, — добавил начальник изолятора. — Если, конечно, успеете. Дверь закрылась. Щёлкнул замок. Адвокат остался с подозреваемым один на один.
— Разумеется, Юрий Сергеевич, ваше дело очень непростое. Прежде чем мы выработаем линию защиты, мне надо знать, что на самом деле произошло вчера около полуночи...