Чертовски богат

Гулд Джудит

Такого он услышать явно не ожидал, даже поперхнулся.

– В таком случае нельзя ли узнать, что это за планы? Или я слишком многого хочу?

– Отнюдь, – великодушно откликнулась Кензи. – Меня пригласили на прием в «Метрополитен». В музей, а не в оперу.

– Ах вот как. В таком случае прошу прощения. А мне-то казалось, что тебе наплевать на все эти великосветские тусовки.

– Теперь, может, и не наплевать, – пожала плечами Кензи.

– А можно спросить, – неприязненно посмотрел на нее Чарли, – кто тебя пригласил?

Она пронзила

его взглядом.

– А вот это совершенно тебя не касается.

Сделав это заявление, Кензи принялась швырять в него предметами мужского туалета. Чарли ловко перехватывал их на лету.

Прижав одной рукой одежду к груди, он пробормотал:

– О Господи, что это на тебя нашло?

– Нашло? Да ничего.

– Ничего?

Действуя свободной рукой, Чарли притянул Кензи к себе и посмотрел ей прямо в глаза.

– То есть как это ничего? – Его губы изогнулись в плотоядной улыбке.

Только мертвая не почувствовала бы, как бьется в плену трусов его бойкий дружок. Уж в чем, в чем, а в недостатке мужских доблестей Чарли Ферраро не упрекнешь.

– Ну, видишь, что ты со мной делаешь? – Он прижался к Кензи еще теснее.

Лицо у нее осталось невозмутимым, но глаза разгорелись, как у кошки. Пусть он всегда наготове, но ей сейчас не до шуток.

– Чарли, Чарли, Чарли, – вздохнула Кензи и запустила ему в трусы свои мягкие пальчики, словно не обращая внимания на то, как стремительно отвердевает его единственное чувствительное место. – Ну что нужно, чтобы ты наконец научился?

– Научился чему?

– А вот этому. – Ласково улыбаясь, Кензи резко дернула дружка за нос.

– О черт! – завопил Чарли, уронив одежду и едва не подпрыгнув от боли.

Кензи отступила на шаг и, скрестив руки на груди, принялась наблюдать, как он исполняет перед ней маленькую джигу, прикрывая на всякий случай мошонку.

– Это еще что за фокусы? – мрачно буркнул он. – Совсем спятила?

– Скажем, это репетиция. – С лица у Кензи не сходила ласковая улыбка. Она слегка склонила голову набок. – Как там твой крепенький дружок, готов к новым испытаниям?

Чарли раздраженно поднял с пола одежду и начал поспешно натягивать брюки.

– С меня довольно! – выпалил он. – Ухожу! – И, даже не надев туфель, он рванулся к двери и выскочил босиком на площадку.

– Счастливо! – крикнула вслед Кензи.

Хлопнув изо всех сил дверью, она заперла ее на пять поворотов ключа и захлопала в ладоши, то ли стряхивая пыль, то ли поздравляя себя с успешно проделанной работой.

«Мужчины! – фыркнула она про себя. – Ну почему все они такие недоумки?»

Снизу позвонили. Кензи вздрогнула от неожиданности и, стремительно повернувшись, ткнула в кнопку внутренней связи.

– Это снова ты?! – заорала она. – Ну сколько можно объяснять, чтобы до тебя наконец дошло?!

Молчание. Затем раздался негромкий голос, коверкающий слова на азиатский манер – так любит говорить Арнольд Ли, когда в ударе.

– Заказ.

Кензи хлопнула ладонью по лбу. Вот черт! Она совершенно забыла про проклятый

бирманский ресторан. Теперь еще платить придется.

«Ну спасибо тебе, Крепенький Дружок, огромное спасибо!» – шипела она про себя, открывая дверь подъезда. Кензи порылась в бумажнике. До зарплаты еще далеко, а он почти пуст. Наличными в нем оказались только три десятки, три пятерки и три банкноты по одному доллару.

Раздался осторожный стук в дверь. Взяв себя в руки, Кензи в очередной раз принялась колдовать над замком.

На пороге стоял молодой человек азиатской наружности с большим, аккуратно перевязанным пакетом в руках.

– Здравствуйте, – вежливо поклонился он.

– Сколько? – устало вздохнула Кензи.

– Сорок два девяноста три. – Молодой человек указал на чек, прикрепленный сверху к пакету и с поклоном протянул его ей.

Кензи опустошила бумажник.

– Сдачи не надо. Спасибо.

– Это вам спасибо, мэм, – вновь поклонился юноша.

Кензи выпустила посыльного, заперла дверь и сморщила нос, принюхиваясь к восточным блюдам. На сей раз слюнки у нее не потекли, напротив, свело желудок, что, может быть, и неудивительно, имея в виду, что деньги, выделенные на еду до конца недели, испарились. Придется растягивать этот заказ.

Кензи поплелась на кухню, сунула пакет в холодильник и захлопнула дверцу.

– Еще раз большое спасибо, Крепенький Дружок! Век тебя не забуду!

Глава 10

Его спальня. Ее спальня.

У мужа и жены Голдсмитов были свои, соединяющиеся друг с другом покои, что вполне устраивало обоих.

Роберт привык на ночь курить, просматривая перед сном деловые бумаги. К тому же он храпел, как бык, из-за разросшихся аденоидов. Дина терпеть не могла сигарного дыма и обожала поспать – девять часов беспробудного сна были ее нормой.

Роберту же было вполне довольно четырех часов. Он неизменно просыпался полный сил, и Дина была вовсе не в восторге от того, что из сладких объятий сна ее вырывает волосатая двухсотфунтовая туша, на которой дрябло колыхалось все, кроме штыка наперевес.

Потому они давно пришли к соглашению спать по отдельности, а сексом заниматься в строго обусловленное время. А в промежутках каждый мог удовлетворять свои нужды по собственному усмотрению.

В тот вечер, в четверть седьмого, Голдсмит выключил душ в мраморной ванной и неловко обмотал банным полотенцем, похожим на огромный саронг, свой мощный торс. Сейчас Роберт напоминал Ага-хана или какого-нибудь номенклатурного работника бывшего Советского Союза на отдыхе в Крыму.

Нельзя сказать, что его особенно беспокоил собственный вид – в противном случае он что-нибудь бы придумал. На самом деле он уже давно примирился со своей фигурой. Другим она могла казаться некрасивой и похожей на грушу – ему плевать. Это их дело. Тучность никогда не мешала ему заниматься сексом, особенно если иметь в виду, что, когда ты богат, можно выглядеть как слон, и все равно тебя будут носить на руках.