Черты будущего
Шрифт:
Следующим шагом вперед было изобретение поэзии, по-видимому, как элемента религиозных ритуалов. Обычные слова и фразы эфемерны, их забывают, едва они произнесены. Однако, когда они располагаются в определенном порядке, происходит некое чудо. Как справедливо заметил Шекспир, писатель, больше всех других одержимый загадкой времени,
Замшелый мрамор царственных могил Исчезнет раньше этих веских слов… [28]28
Шекспир. Сонет 55 в
Барды и менестрели, наподобие Гомера, сохранили в своей памяти те единственные свидетельства предыстории, которыми мы располагаем ныне, хотя, конечно, за время, прошедшее до изобретения письменности, эти предания легко могли быть искажены, а многие из них и безвозвратно исчезнуть.
Письменность, — вероятно, самое важное изобретение человечества — изменила все это коренным образом. Платон и Цезарь говорят с нами через века более внятно, чем многие из наших современников. А с изобретением типографского станка печатное слово стало, по существу, бессмертным. Манускрипты, свитки, папирусы недолговечны и могут быть легко уничтожены, тогда как со времен Гутенберга лишь очень немногие произведения непреходящей ценности канули в Лету.
Немногим более столетия назад на помощь письменности и изобразительному искусству пришло замечательное устройство — фотокамера. Фотография стала теперь настолько заурядным явлением, что мы давно уже не отдаем себе отчета в том, какое это чудо; если бы фотоснимок стоил таких же денег и трудов, как, скажем, запуск искусственного спутника Земли, тогда бы, наверное, мы оценили фотокамеру так, как она этого заслуживает.
Ни одно другое творение разума или рук человека не будит в нас таких чувств, как фотография. Она одна может перенести нас в прошлое, может заставить нас почувствовать с радостью или с печалью: «Вот как все это было в действительности, там-то, тогда-то…» Величайшие скульпторы древнего мира годами работали, чтобы воссоздать для императора Адриана точный образ его погибшего любимца Антиноя. Сейчас нам это может предоставить дешевенькая фотокамера. С изобретением фотографии некоторые стороны прошлого стали впервые обозримы непосредственно, почти без искажений и навязанной человеческим разумом избирательности. Немаловажным отличием гражданской войны в Америке от предыдущих военных конфликтов было участие в ней фотографа — Мэттью Брэди.
Съемочная камера — и особенно кинокамера, которая появилась примерно на пятьдесят лет позже, — наделила нас способностью не только возвращать минувшее, но и анатомировать время, убыстрять и тормозить его бег. Процессы, неуловимые для человеческого глаза из-за чрезмерной скоротечности или, наоборот, медленности, вдруг стали зримыми с помощью высокоскоростной или замедленной съемки. Всякий, кто наблюдал смертельную схватку между двумя виноградными лозами, которые хлещут друг друга своими усиками (причем каждый удар продолжается целый час), уже никогда не сможет воспринимать растительное царство как прежде. Движение облаков, всплеск дождевой капли, взмах крыла колибри, поступь времен года — до начала нынешнего столетия люди могли только строить догадки о протекании этих процессов или отрывочно наблюдать их на единичных, не связанных друг с другом снимках. Теперь люди могут следить за их ходом своими глазами и составить органически связное представление о них в целом.
Когда в 1877 году в наш мир ворвался фонограф, время утратило свою абсолютную власть и над звуками. Подобно фотоаппарату, фонограф появился совершенно неожиданно, хотя изобретательный Сирано де Бержерак упоминал о «говорящих книгах» в одном из своих научно-философских фантастических романов [29] . Однако в отличие от фотоаппарата и большинства других современных изобретений, фонограф, в силу своего исключительно простого устройства, стоит совершенно особняком. Мы не умалим заслуг Эдисона, если скажем, что любой опытный древнегреческий ремесленник, получив необходимые наставления, смог бы построить прибор,
29
Кроме пьес и сатирических памфлетов, Сирано де Бержерак (1619–1655) написал два философских фантастических романа. — Прим. ред.
Как ни внушительны достижения человечества за последние сто лет, но если представить себе, что мы хотели бы сделать со временем, будь это в нашей власти, эти достижения покажутся чрезвычайно жалкими. Философы, ученые и поэты давно уже ломают свои головы над проблемой времени; человек, который был одновременно и философом, и ученым, и поэтом, выразил всеобщее чувство горечи, когда он сетовал почти тысячу лет назад: «Движущийся перст пишет и, написав, движется дальше». Все наше «благочестие и ум» бессильны изменить прошлое или хотя бы изменить стремительность нашего движения в будущее. Впрочем, может быть, так будет не вечно.
Если составить перечень всех проявлений власти над временем, которыми мы хотели бы обладать независимо от их осуществимости, то он мог бы выглядеть примерно так:
Ви'дение прошлого
Воссоздание прошлого
Изменение прошлого
Путешествие в прошлое
Ускорение или замедление настоящего
Путешествие в будущее
Ви'дение будущего
Мне не приходит на ум ни одно мыслимое (или, пускай, немыслимое) желание, которое не охватывалось бы одной из этих рубрик; посмотрим же, насколько можно надеяться на их осуществление.
Что касается первой рубрики, то уместно напомнить, что мы всегда видим и переживаем только прошлое. Звуки, которые вы слышите сейчас, пришли из прошлого, затратив по три тысячных доли секунды на каждый метр, отделяющий их источник от вашего уха. Нагляднее всего это демонстрируется во время грозы: раскат грома, сопутствующий молнии, сверкнувшей в двадцати километрах от вас, доносится с опозданием в целую минуту. Если вам когда-нибудь доведется увидеть вспышку молнии и одновременно услышать гром, радуйтесь, если останетесь в живых. Мне однажды пришлось это испытать, и я никому не желаю пережить подобное.
То, что справедливо в отношении звука, справедливо и для света, правда в масштабе почти точно в миллион раз меньшем. Раскат грома, сопровождающий молнию, сверкнувшую в двадцати километрах от вас, вы услышите через минуту, а ваши глаза узнают об этом менее чем через одну десятитысячную долю секунды. Поэтому для всех повседневных земных целей скорость света можно считать бесконечной. Только обращая свой взгляд в космическое пространство, мы видим события, которые произошли сотни или даже миллионы лет назад.
Это весьма ограниченный по своим возможностям способ проникновения в прошлое. В частности, он не позволяет видеть наше собственное прошлое. Нельзя надеяться и на то, что, достигнув миров, принадлежащих к системам ближайших звезд, мы найдем там высокоразвитые цивилизации, представители которых наблюдали за нами и регистрировали забытые нами события нашей истории с помощью неких сверхтелескопов (эту идею выдвигали авторы некоторых наивных научно-фантастических произведений). Световые волны, отражающие какие-либо события на Земле, жестоко искажаются при прохождении через атмосферу, даже в том случае, когда облака не поглощают их полностью. А проникнув через атмосферу, световые волны столь быстро ослабевают с расстоянием, что нельзя даже теоретически построить такой телескоп, который позволил бы наблюдать, например, с Марса земные объекты протяженностью менее нескольких километров. В звездной системе, удаленной от нас на 900 световых лет, никто не наблюдает сейчас сражение при Гастингсе. Лучи света, которые начали свой путь в 1066 году, теперь слишком ослабли даже для того, чтобы донести туда изображение Земли в целом.