Чертящий Путь
Шрифт:
Рыжик ждал меня у калитки, время от времени провожая взглядом до ближайшего угла редких прохожих. Кстати, любопытно, а где его вещи? Не мог же он приехать в город совсем без всего! Ладно, не мое это дело, может, его у городских ворот целый караван ждет.
– Готов? – не поворачиваясь ко мне, спросил Мейлон.
– Вполне. Только нужно заглянуть в какую-нибудь таверну и запастись провизией.
Рыжик скупо кивнул. Что это с ним? Еще совсем недавно сиял как начищенные офицерские пуговицы, а теперь смотреть противно – все настроение
– Кстати, Ксан, у тебя лошадь есть? – Мейлон все-таки посмотрел в мою сторону. Я задумчиво закусил губу, про себя решая, что мне важнее: сократить время пути или сохранить целостность собственной шкуры. Средство передвижения у меня было, но настолько специфическое, что я предпочел оставить его в конюшнях Дома.
– Есть, – тяжело вздохнул я, – но никого кроме меня Ландыш не повезет так что… – я с тенью сомнения посмотрел на Рыжика.
– Моя лошадка ждет меня в конюшне у западных ворот, – ответил на мой взгляд Рыжик и снова отвернулся.
Вот и весь разговор. Если так пойдет и дальше, то я предпочту общество лесных духов обществу этого парня: они хотя бы поднимают настроение одним своим присутствием.
Тони совсем не удивился, когда я сказал, что на время вынужден покинуть город. И, кажется, он ничуть не поверил в то, что это связано с моей работой – по крайней мере, на моего спутника он посматривал подозрительно, наверно, выискивал в нем признаки принадлежности к ушастой расе. Мейлон же демонстративно не обращал внимания на окружающий его мир, точнее на этот его уголок – кажется, он впервые оказался в подобном заведении и считал, что оказывает всем честь одним своим присутствием…
Какая же из множества масок твое истинное лицо, Рыжик? Я уже и сам запутался во всех этих личинах и ликах. Но не мне тебя судить: если уж на то пошло, то я даже не знаю, чье отражение каждый день вижу в зеркале.
Судьба и в этот раз меня обыграла. Я не знаю в чем я ошибся, но что-то я определенно сделал не так. А в итоге заблудился в собственных масках. Все-таки не прав был Ша'рэл, я нисколько не изменился, просто запутался…
– Не связывался бы ты с ними, Ксан. Они никогда не жалеют людей, мы для них всего лишь расходный материал, независимо от происхождения и знаний, – Тони хмуро посмотрел на Рыжика, а потом повернулся ко мне, – Откажись от этого пока не поздно.
– Уже поздно, – вздохнул я, опуская веки – это уже стало привычкой, так легко спрятать от других свой взгляд. Жаль, что от себя убежать не так просто, – Слишком поздно, Тони, меня ждут там, – почти шепот. И я сам испугался собственных слов, потому что за ними стояло нечто важное, что-то из той, прежней, жизни.
– Что ж… – Тони с укором посмотрел на меня. Он уже смирился с моим уходом, но все равно должен был попытаться. Забавно стоять рядом и чувствовать, что вот этот человек в мыслях тебя уже похоронил. Странное чувство. Впрочем, я уже успел привыкнуть: мои родственнички даже панихиду по моей душе отслужили.
– Вот все, что ты просил, – Тони протянул мне увесистый мешок с припасами. И посмотрел на меня так, словно мы прощались навсегда. Наверно, таким взглядом провожают в последний путь боевого товарища, да и просто друга… Скольких ты потерял, Тони? Сколько костров запалил? Или вы хороните своих в земле?.. Неужели ты уже и меня причисляешь к тем, ушедшим? Рановато, друг мой, я еще не тороплюсь на тот свет.
– Может, поспорим? – внезапно улыбнулся я, сам не ожидая от себя такой бесшабашной радости.
– На что? – глаза Тони, темные, словно затянутое мрачными тучами небо, заинтересовано вспыхнули.
– На то, что я вернусь. Живой и здоровый.
– Вернешься? Ну что ж, если вернешься, то я неделю буду кормить тебя бесплатно, – и он протянул мне руку. Я, не задумываясь, сжал его ладонь.
– В таком случае я, как только окажусь в городе, наведаюсь к тебе – за долгом, – настроение у меня заметно улучшилось. В бездну ушастых и их хозяев! В конце концов, мне и без них неплохо живется.
– Удачи. На этот раз я не прочь проиграть.
– И проиграешь. Я всегда побеждаю, – уверенно и в меру нагло ответил я. Улыбка застыла на лице как приклеенная, а в душе сразу стало как-то светло и чисто. В этом городе меня ждут, здесь у меня есть друзья, здесь я начал жить – по-настоящему, не цепляясь за прежнюю иллюзию. Нет, не ошибся я тогда, порвав с Домом, потому что там я никогда не улыбался так искренне, вернее вовсе не улыбался… Выродок, живущий за счет чужой смерти, я никогда никому не был нужен… Да, мои родственнички меня всегда "любили", так сильно, что мне всю жизнь хотелось избавиться от них, сбросить иго их желаний, их ненависти…
И я вырвался. Вернее сбежал, сбросив всю ответственность на других. Я же им был не нужен, им просто хотелось на кого-то повесить всю вину. Меня ненавидели, меня боялись, а я так и не сумел ответить им тем же. Вначале было больно, больно и обидно, я не понимал, почему сестра при встрече все время презрительно сжимает губы, почему отец никогда не смотрит мне в глаза, точнее совсем не смотрит на меня, словно меня и нет, почему слуги, думая, что их никто не видит, пренебрежительно поглядывают на меня… Много было этих "почему", на мой взгляд слишком много.
А потом нашлись "добрые" люди разъяснили все. Сколько мне тогда было? Десять? Кажется. Я был ребенком, никому не нужным, нелюбимым ребенком, живущим только потому, что Тамила Северная, Тамила Утренняя Звезда умерла – покончила с собой, едва увидела свой позор. Меня. И не окажись я последним в роду Владык из дома Творения, меня бы ждала смерть, но… У них остался только я, ее сын, ее убийца. Вот им и пришлось возиться с "позором рода", растить его, учить, в надежде, что когда-нибудь он подарит им истинного наследника…