Червь смерти. Метаморфозы олгой-хорхоя

С большим удовольствием мы представляем читателю второе издание сборника «Червь смерти», посвященного загадочному существу пустыни Гоби — смертоносному червю олгой-хорхою.

Открывают книгу два сообщения Роя Чепмена Эндрюса — путешественника, исследователя, палеонтолога, искателя приключений, директора Американского музея естественной истории и руководителя знаменитых монгольских экспедиций двадцатых годов. Именно Эндрюс в 1926 г. первым из западных ученых известил мир о таинственном черве.

За ними следует

хрестоматийный научно-фантастический рассказ И. Ефремова «Олгой-хорхой». Далеко не всем известно, что виднейший советский палеонтолог и писатель-фантаст сочинил этот рассказ, еще не побывав в Монголии, а сведения об олгой-хорхое заимствовал у Эндрюса. Позднее Ефремов рассказал об олгой-хорхое и в документальной повести «Дорога ветров».

Новеллу А. и Б. Стругацких и рассказ фантастов С. Ахметова и А. Янтера «Синяя смерть» правильней всего назвать оммажами. Оммаж — это творческая дань уважения художнику и созданному им миру, в данном случае — «ефремовскому» олгой-хорхою.

В 1956 г. олгой-хорхой стал героем остроумной научной мистификации известных герпетологов Чарльза Богерта и Рафаэля дель Кампо. До сих пор читатель мог ознакомиться с нею лишь в вольном и несколько сумбурном изложении биолога и популяризатора И. Акимушкина, которое этот автор включил в книгу «Следы невиданных зверей» (1961).

Своим «вторым пришествием» олгой-хорхой обязан чешскому «искателю загадок» И. Мацкерле. В сборник включены статьи Мацкерле и британского путешественника А. Дэвиса о поисках олгой-хорхоя в Гоби.

Два небольших материала, включенные в сборник, посвящены гобийским экспедициям Центра фортеанской зоологии (2005) под руководством Р. Фримана и двух новозеландских журналистов в 2009 г. Участники этих экспедиций привезли новые свидетельства очевидцев, рассказавших о встречах с олгой-хорхоем, но не нашли никаких следов загадочного существа.

Заключают сборник статьи Джорджа М. Эберхарта, известного автора криптозоологических книг, и видного британского криптозоолога Карла Шукера. Благодаря публикациям Шукера олгой-хорхой, получивший название «монгольского червя смерти», уже в начале XXI в. стал широко известен в фортеанских и криптозоологических кругах.

Статья составителей «Олгой-хорхой: реальность фантастики», включенная в сборник «вместо послесловия», раскрывает роль рассказа И. Ефремова «Олгой-хорхой» в формировании современных представлений о «черве смерти».

В. Барсуков, М. Фоменко

Через несколько дней мы наконец были приглашены в министерство иностранных дел, где должны были обсуждаться окончательные детали пропусков экспедиции. Премьер-министр и другие должностные лица заседали за большим столом. Мне был предложен договор, налагавший на экспедицию известные запрещения и обязательства. По внесении некоторых поправок, договор был наконец подписан. Затем премьер-министр попросил меня сделать все возможное, чтобы поймать для монгольского правительства экземпляр «Алегорхая-Хорхая». Я сомневаюсь, чтобы кому-нибудь из моих читателей было известно это животное. Мне оно было знакомо потому, что я часто слышал о нем. Никто из присутствующих не видел этого животного, но, тем не менее, все твердо верили в его существование и даже описывали мне подробно его внешний вид: оно имеет форму колбасы, длиною около двух футов, лишено головы и ног и настолько ядовито, что одного прикосновения к нему достаточно, чтобы умереть. Животное это водится якобы в самых отдаленных частях пустыни Гоби. Премьер-министр заявил мне, что, хотя сам лично он его и не видел, но знал человека, видевшего его и рассказавшего его историю. Один из членов кабинета министров добавил тут же, что кузина его последней жены тоже видела это таинственное существо. Я, конечно, пообещал добыть Алегорхай-Хорхая, если только нам удастся напасть на его след. (Я объяснил, что его можно схватить с помощью длинных стальных щипцов для сбора коллекций; более того, я мог бы надеть темные очки, чтобы избежать ужасных последствий взгляда на это ядовитое создание). Таким образом, совещание закончилось самым дружеским образом: у нас был общий интерес — поимка Алегорхая-Хорхая. Отныне проезд по внутренней Монголии становился для нас совершенно свободным.

На встрече с членами кабинета министров премьер-министр попросил меня изловить для монгольского правительства экземпляр Аллергорхая хорхая. Вероятно, это совершенно мифическое животное, но оно может иметь под собой и некоторую реальную почву, ибо всякий монгол с севера твердо верит в его существование и все они приводят в общем и целом одно и то же описание. Говорят, что в нем около двух футов длины, тело имеет форму колбасы, головы или ног нет; существо настолько ядовито, что одно прикосновение к нему вызывает смерть. Сообщается, что оно обитает в самых засушливых, песчаных районах западной Гоби. Остается тайной, какая рептилия могла послужить основой для этого описания!

Я еще не встречал монгола, который признался бы, что сам видел животное, хотя десятки людей утверждают, что знакомы с теми, кто его видел. Мало того, стоило нам оказаться в районе, описываемом как излюбленное место обитания зверя, монголы в этом месте говорили нам, что он в изобилии водится в нескольких милях поодаль. Если бы вера в его существование не была такой твердой и повсеместной, я отверг бы все это как пустую легенду. Я сообщаю здесь эти факты в надежде, что будущим исследователям Гоби повезет больше, чем нам, в поимке Аллергорхая хорхая.

По приглашению правительства Монгольской Народной Республики я проработал два лета, выполняя геодезические работы на южной границе Монголии. Наконец мне оставалось поставить и вычислить два-три астрономических пункта в юго-западном углу границы Монгольской Республики с Китаем. Выполнение этого дела в труднопроходимых безводных песках представляло серьезную задачу. Снаряжение большого верблюжьего каравана требовало много времени. Кроме того, передвижение этим архаическим способом казалось мне нестерпимо медленным, особенно после того, как я привык переноситься из одного места в другое на автомобиле. Верная моя «газовская» полуторатонка добросовестно служила мне до сих пор, но, конечно, сунуться на ней в столь страшные пески было просто невозможно. Другой пригодной машины не было под руками. Пока мы с представителем Монгольского ученого комитета ломали голову, как выйти из положения, в Улан-Батор прибыла большая научная советская экспедиция. Ее новенькие, превосходно оборудованные грузовики, обутые в какие-то особенные сверхбаллоны специально для передвижения по пескам, пленили все население Улан-Батора. Мой шофер Гриша, очень молодой, увлекающийся, но способный механик, любитель далеких поездок, уже не раз бегал в гараж экспедиции, где он с завистью рассматривал невиданное новшество. Он-то и подал мне идею, после осуществления которой с помощью Ученого комитета наша машина получила новые «ноги», по выражению Гриши. Эти «ноги» представляли собой очень маленькие колеса, пожалуй меньше тормозных барабанов, на которые надевались непомерной толщины баллоны с сильно выдающимися выступами. Испытание нашей машины на сверхбаллонах в песках показало действительно великолепную ее проходимость. Для меня, человека большого опыта по передвижению на автомашине в разных бездорожных местах, казалась просто невероятной та легкость, с которой машина шла по самому рыхлому и глубокому песку. Что касается Гриши, то он клялся проехать на сверхбаллонах без остановки всю Черную Гоби с востока на запад.

Автомобильных дел мастера из экспедиции снабдили нас, кроме сверхбаллонов, еще разными инструкциями, советами, а также множеством добрых пожеланий. Вскоре наш дом на колесах, простившись с Улан-Батором, исчез в облаке пыли и понесся по направлению на Цецерлег. В обтянутом брезентом, на манер фургона, кузове лежали драгоценные сверхбаллоны, громыхали баки для воды и запасная бочка для бензина. Многократные поездки выработали точное расписание размещения людей и вещей. В кабине с шофером сидел я за специально пристроенным откидным столиком для пикетажной книжки. Тут же помещался маленький морской компас, по которому я записывал курс, а по спидометру — расстояния, пройденные машиной. В кузове, в передних углах, помещались два больших ящика с запасными частями и резиной. На них восседали: мой помощник — радист и вычислитель, и проводник Дархин, исполнявший также обязанности переводчика, умный старый монгол, много повидавший на своем веку. Он сидел на ящике слева, чтобы, склонившись к окну кабины, указывать Грише направление. Радист, мой тезка, страстный охотник, восседал на правом ящике с биноклем и винтовкой, охраняя в то же время теодолит и универсал Гильдебранта… Позади них кузов был аккуратно заполнен свернутыми постелями, палаткой, посудой, продовольствием и прочими вещами, необходимыми в дороге.

Путь лежал к озеру Орок-нор и оттуда в самую южную часть республики, в Заалтайскую Гоби, около трехсот километров к югу от озера. Наша машина пересекла Хангайские горы и выбралась на большой автомобильный тракт. Здесь, в селении Таца-гол, в большом гараже мы проверили машину и запаслись горючим на весь путь, подготовившись таким образом к решительной схватке с неизвестными песчаными пространствами Заалтайской Гоби. Бензин на обратную дорогу нам должны были забросить на Орок-нор.

Все шло очень хорошо в этой поездке. До Орок-нора нам встретилось несколько трудных песчаных участков, но с помощью чудодейственных сверхбаллонов мы прошли их без особых затруднений и к вечеру третьего дня увидели отливающую красноватым светом ровную поверхность горы Ихэ. Как бы радуясь вечерней прохладе, мотор бодро пофыркивал на подъемах. Я решил воспользоваться холодной ночью, и мы ехали в мечущемся свете фар почти до рассвета, пока не заметили с гребня глинистого холма темную ленту зарослей на берегу Орок-нора. Дремавшие наверху проводник и Миша слезли с машины. Площадка для стоянки была найдена, топливо собрано, и вся наша небольшая компания расположилась на кошме у машины пить чай и обсуждать план дальнейших действий. Отсюда начинался неизвестный маршрут, и я хотел вначале его от-наблюдать и поставить астрономический пункт, проверив казавшиеся мне сомнительными наблюдения Владимирцева. Шофер хотел хорошенько проверить и подготовить машину, Миша — настрелять дичи, а старый Дархин — потолковать о дороге с местными аратами. Объявленная мною остановка на сутки была принята со всеобщим одобрением.