Червивая груша
Шрифт:
— Вот так явление, ты разве не в Дубае-Мумбае?
— А ты еще не в полицейском участке? Я-то приехала детей проведать — знаю, что на тебя положиться нельзя. Про Мумбай потому сказала, чтобы ты не трезвонил мне все время.
— Откуда узнала, где мы?
— Легко. Тебя дома нет, мобил твой не откликается, а на сайте филиала есть сообщение о месте проведения вечеринки. Я смотрю, ты уже изрядно порезвился, алкаш несчастный. Ладно, выплывай. А детям спать пора, я их в номер отведу.
— Туда нельзя, там монстры.
— Сам ты монстр.
— Парни, не идите с ней. Тикайте в щель.
Но она зло швырнула дверцу авто, я услышал, как они уходят и даже разобрал голос Макса:
— Ма, честно, папа не придумывает.
Затем наплыла тяжелая боль и я, кажется, отключился.
Очухался от пощечины. Кто-то отстегнул ремень, выпустил пену из подушки и потащил меня из кабины.
Через несколько секунд я лежал на холодном бетоне, а сверху на меня смотрел… явно участник костюмированного бала.
— В монахи наряжаться неприлично… Где монстры? Дядьки с челюстями на пузе.
— Мне прилично, сын мой. И кого ты называешь монстрами — перепивших сотрудников фирмы «Пир»?
Я поднялся. Качало, мутило, болели бок и грудь, но, в целом, близко к норме.
Передо мной стоял монах. Настоящий. В рясе, на которую, правда, было накинуто пальто, в клобуке. С посохом. На сжимающей его руке была видна странная татуировка: парашют, пропеллер и слон. Монах был выше меня на полголовы и шире в плечах тоже прилично.
5
— Я смотрю, в зоопарке внезапно появились посетители.
— Меня вызвали освятить здание, — объяснился монах.
— Это явно несвоевременное предложение. Здесь полно каких-то мутантов… У меня детей увели. Сейчас иду их искать.
— Сын мой, а может сперва протрезветь?
— Я не пил и не курил, у меня на шее разъем, но там нет никакого наркоконнектора, — с мучением выкрикнул я.
Монах покачал головой, однако сказал:
— Хорошо, я с тобой. И зови меня не «эй», а отец Христофор.
— Принято. А вы кем раньше были, отец Христофор, до пострига? Я не просто так спрашиваю…
— Военным, сын мой, вначале ВДВ, потом 22 бригада спецназа. Как ты понимаешь, должность, имя и фамилию сообщать не буду.
Да, я должен бежать за детишками вместо того, чтобы трепаться с непонятным типом, но, с другой стороны — куда бежать, непонятно. Надо взять себя в руки, задавить психоз и попытаться выяснить, что это за личность пожаловала и какой от нее толк.
— Странная траектория полета, отче — из тех, кто может всё, к тем, кто не хочет ничего.
— Ладно, давай про траекторию. Пришел КОТ, правительство подписало известный «договор с корпорациями» и «перепрофилировало» армию, меня отправили охранять колтановые рудники America Mineral Fields в Конго.
— Далековато отсюда.
— Наши «смежники» из ЧВК «Кси-сервис» потрошили деревни, где якобы скрывались поддерживаемые китайцами партизаны. Наемники ходили обвешанные вырванными кишками и отрезанными пенисами, а мы, получается, их прикрывали. И как-то я не выдержал, отвалтузил одного из тех до кровавых соплей, это перешло в перестрелку моего взвода с их командой, там три трупа образовалось. Провел год в корпоративной тюрьме, точнее в клетке размером чуть больше гроба; клопов и прочих членистоногих собою кормил, однако не без пользы — смирению научился. Дело замяли, благодаря подполковнику Карояну, и улетел я на родину без выходного пособия. Поскольку не вышло из меня ни вояки, ни кормильца в этом «прекрасном новом мире», покинул семью, ушел в монастырь. Прошел нормальный путь по направлению к Богу — трудник, послушник, инок. Насчет того, что не могу ничего — посмотрим, на всё воля Божья. Двинулись теперь — глянем, нет ли их прямо в твоем номере.
Так, понадеемся, что не струсит.
На лестнице нам никто не встретился. Но и в моем номере на третьем этаже мальчишек с Оксаной не было. Надо искать комнату охраны, где находятся камеры видеонаблюдения.
На выходе из номера нас ждали. Прямо у двери.
Перед человеком в рясе тварь отступила, превратившись в сплетение сосудов, мышц, сухожилий, лилии яичников тоже были видны — бывшая женщина. По оранжевому «цветку» мозга и пришелся удар монашеского посоха. Мозговое вещество разлетелось по полу и темная воронка схлопнулась, поглотив монструозное тело.
— Неплохо для начала, отец Христофор.
Про воинов-монахов я только сейчас вспомнил. Это не только какие-нибудь тамплиеры. У нас воины-монахи защищали от супостата монастыри-крепости, Псково-Печерскую и Троице-Сергиеву обители, причем с весьма важными для государства результатами.
Еще две твари выпрыгнули из темных моментально закрутившихся вихрей.
Сейчас я сам рванулся в неустойчивость и оказался, можно сказать, «перед настоящим». Тварь там еще не совсем готова для атаки: сосуды, мышцы, кости еще разделены по слоям, но нити управляющей сети пытаются связать их воедино — я стал рубить ее ножом. Опоздал. Противник увильнул и закрутился вокруг меня.
Это уже вихрь, как найти у него точку уязвимости? Я ныряю под волну. Течение тащит меня вглубь, еще немного и не будет сил бороться. Я понял, что надо остановиться, просто не бояться и отдохнуть. И действительно через несколько секунд я толкнулся и выплыл, оказавшись позади монстра.
Сейчас были видны хрустальные нити управляющей сети и рубиновое пятно сердца.
Я постарался, чтобы удар был точным — ножом в сплетение жизненных нитей противника.
Рев, гром. Управляющая сеть перестала пульсировать, бесчувственное тело монстра унесло течением.
— Я здесь был когда-то, — сказал монах, вытирая посох об одежду убитой им твари. — Когда тут еще находился Дом отдыха Минобороны. Кажется, я знаю, где может быть комната видеонаблюдения.
Мы нашли ее — маленькая дверь притаилась под лестницей, ведущей из холла в столовую.
Отец Христофор смотрел на записанную рекордерами свистопляску, а я искал на экранах своих мальчишек.
Запись пятичасовой давности, монах с помощью замедления и укрупнения деталей добился наилучшей видимости.