Червоточина
Шрифт:
Нича подумал, стоит ли разуваться, прежде чем пройти в комнаты, но все же решил, что в данных обстоятельствах будет простительно этим пренебречь, тем более неизвестно, не придется ли им отсюда срочно ретироваться, когда обуваться будет попросту некогда.
Из прихожей вели двери в две смежные комнаты и проход на кухню, также отмеченный двумя дверями – в туалет и ванную. Одна из комнатных дверей была распахнута, но Нича пошел сначала на кухню по причине вполне прозаической – ему очень хотелось пить.
Кухня его тоже ничем не удивила, все в ней оказалось вполне стандартным: кухонный и обеденный столы, три табуретки, на стенах – шкафчики для посуды: один со стеклянными, второй со сплошными деревянными дверцами; в одном углу – мойка с раковиной из нержавейки, обшитая снизу светло-коричневыми панелями; такие же панели, только светло-серого цвета, покрывали и стены кухни, за исключением угла над раковиной, облицованного плиткой с зеленоватым узором; в другом углу – большая трехконфорочная плита с застекленной духовкой; в третьем – большой двухкамерный холодильник. К нему-то и направился Нича в надежде отыскать там что-нибудь, чем можно промочить горло.
Холодильник работал – стоило открыть дверцу, как внутри него зажглась лампочка. Содержимое тоже не подкачало – на верхней полке лежали упаковки с творогом, маслом и сыром, почти целый батон вареной колбасы, полиэтиленовый пакет с сосисками; на нижней стояла большая кастрюля, накрытая крышкой, наверняка с каким-нибудь супчиком, а то и с борщом, возле которой примостились пакеты со сметаной и молоком; в двух нижних ящиках, накрытых сверху стеклом, красовались головки лука, несколько огурцов и огромная помидорина, а также румяные яблоки и парочка оранжевых апельсинов. А на узких полочках поперек двери стояли бутылочки с кетчупом и соусом, две бутылки пива и – о, радость! – большая коробка фруктового сока.
Конечно, сейчас Нича с удовольствием выпил бы именно пива, но ему не хотелось в столь неопределенной ситуации даже слегка затуманивать голову. Мало ли, какие мгновенные решения ей придется выполнять в следующую, может быть, минуту.
Он вынул из холодильника коробку, достал из шкафчика три стакана, оглянулся на Соню и Виктора, которые уже стояли рядом, и, получив в ответ активные кивки, разлил по стаканам сок. Все трое выпили его столь быстро и жадно, что Нича, не спрашивая уже согласия, наполнил все три стакана повторно. И лишь выпив вторую порцию, вспомнил о волке. Тоже ведь, поди, пить хочет!
Нича достал из сушилки для посуды эмалированную миску, наполнил ее водой из-под крана (которая тоже, берясь неведомо из каких источников, вполне исправно текла) и поставил на пол возле мойки. Собрался позвать волка, но понял, что не знает, как это сделать.
– Надо бы ему имя какое-нибудь дать, что ли… – почесал он затылок.
– Шарик, – хмыкнул Витя.
– Сусанин, – улыбнулась Соня.
И тут на пороге кухни серой бесшумной тенью возник волк. Он, будто не замечая схохмивших парня и девушку, уставился колючими льдинками глаз на Ничу и глухо, утробно, но вполне разборчиво рыкнул:
– Юрс.
Удивительно, но первой мыслью Ничи было: «Ничо так! Вот уж имечко!..», и лишь потом до него дошло, кто именно это сказал.
Соня ахнула и сжала ладонями щеки. Виктор открыл рот и попятился.
Волк же как ни в чем не бывало протрусил к миске и принялся жадно лакать воду.
– Я не ослышался?.. – тихо спросил Нича, бросив взгляд на Соню и Виктора.
Девушка, не отнимая от лица рук, замотала головой. Виктор ничего не ответил, похоже, он впал в ступор. Даже рот не закрыл.
Нича не знал, что и думать. Он вспомнил, что читал про «говорящих» собак и кошек, но, во-первых, не очень-то верил прочитанному, а во-вторых, речь там все-таки шла о домашних животных, которых специально дрессировали и натаскивали. Конечно, волк тоже мог оказаться дрессированным. Но… Нет, все равно произошедшее казалось дикостью. Ведь он не просто что-то сказал, он назвал свое имя как раз в тему, словно понимал, о чем они в тот момент говорили! Или, быть может, тот звук, что произнес зверь, был совершенно случайным – просто совпало так, что прозвучал он как раз в подходящий момент? Недаром это имя, точнее кличка, показалось ему несколько странным… Что ж, это можно проверить.
– Юрс!.. – осторожно позвал Нича.
Волк навострил уши, поднял от миски большелобую голову и оглянулся. В серых льдинках глаз читался вопрос.
– Н-нет… Ничего, извини, – пробормотал Нича, и волк вернулся к прерванному занятию. Напившись, он еще раз посмотрел на Ничу и, как показалось тому, усмехнулся. Затем, неспешно процокав когтями по линолеуму, вышел в прихожую и улегся, свернувшись калачиком, как большая собака.
– Что же теперь будет?.. – отняв наконец от лица ладони, прошептала Соня, с опаской поглядывая в сторону прихожей.
– А что изменилось? – удивился Нича. – Ну, волк заговорил. Это, конечно, удивительно, фантастично, но что от этого поменялось в принципе? Разве все остальное, – взмахнул он руками, – менее фантастично? По-моему, все, что происходит с сегодняшнего утра, – сплошная фантасмагория, кошмарный сон!
– Сон… – тихо повторила девушка. – Я так хотела бы в это верить!.. Хотя… Мне кажется, что такое не должно никому сниться. Ведь это же все неправильно!..
– Кстати, о сне, – сказал Нича. – Никто еще спать не хочет? А то у меня часы стоят, я даже не знаю, сколько сейчас времени. А по этому недоразумению, – кивнул он на окно, за которым белело небо, – определить, который час, трудно.
– Не думаю, что уже очень поздно, – ответила Соня. – А спать мне совсем не хочется. Впрочем, я-то немножко вздремнула…
– Мне больше есть хочется, – признался Виктор, который, судя по этой фразе, отошел от шока.
– Я бы тоже не отказалась, – улыбнулась девушка.
– Тогда тебе и карты в руки, – кивнул Нича, услышав, как после слов о еде заурчал и его желудок. – В холодильнике есть колбаса, масло. Вроде бы и яйца я где-то там видел… Можешь яишенку забацать.
– Я разберусь, – радостно встрепенулась Соня. Видимо, заняться полезным делом показалось ей куда лучшим, чем ломать голову над неразрешимыми загадками.