Честь чародея
Шрифт:
В оранжерее было темно. Как я говорила, свет мне не нужен. Еще не войдя туда, я уже догадывалась, что натворила Моркадис. Я не услышала шелеста листьев — меня встретила гробовая тишина. Мой страж, на которого я возлагала большие надежды, валялся у входа в оранжерею, скрючившись, как обычный дохлый паук. Чтобы нанести рану, лишившую его жизни, не нужно было обладать волшебной силой. Оказалось достаточно какой–то иглы. Мой домашний любимец был наколот на «булавку», будто экспонат коллекции энтомолога! Надругавшись над ним, Моркадис хотела унизить меня! Я была вне себя от ярости, и это придало мне сил, но липкий страх, шевелившийся в душе, мешал действовать решительно. Я медленно приближалась к тому месту, где росло Дерево, боясь, что мои опасения подтвердятся. Готовясь к худшему, я рисовала в воображении сломанные сучья, куски
Что ж, Моркадис добилась своего. Дрянная девчонка, которую я научила всему, что знала сама! В тот же час я поклялась, что вырву из ее груди сердце и сожру его. Но, увы, это не вернет плод. Как неосмотрительно я вверила его заботам стражника! Первый плод, уже почти созревший, потерян навеки! Эта мысль причиняла мне невыразимые муки. Должны же были остаться хоть какие–то следы — обуглившаяся кожа или клок волос. Но ничего такого не было, и теперь я поняла, чего боялась больше всего. Эта ночная воровка забрала ее, чтобы выведать мои секреты и использовать их против меня. В этот момент я почувствовала, что откуда–то издалека до меня доносится призыв, такой настойчивый, словно дитя зовет свою мать. Это голова, а не Моркадис оставила свой след в доме. Это ее голос беззвучно звал меня все время — голос, как эхо, похожий на мой собственный. Морган! Я почти забыла, что когда–то она предала меня, в моей голове крутилось лишь одно: она моя сестра и теперь я никогда ее не увижу. Нет, я должна забрать то, что принадлежит мне, и отомстить за эту кражу!
В бешенстве я продолжила обход дома. Негемет не отставала от меня ни на шаг. Свирепо урча, она побежала на кухню, и тогда мы освободили Гродду. Но в подвале меня ждал еще один сюрприз. Вся моя коллекция была варварски разрушена. На полу валялись осколки бутылки, в которой я хранила душу сопливой нахалки. Вне себя от ярости я крушила оставшиеся сосуды — теперь они мне больше не нужны. Глаза богохульника я растоптала в последнюю очередь. А в шкафу, не обращая внимания на этот бедлам, мирно посапывала голова Сисселоур. Она что, смеется надо мной? Творится неизвестно что, а ей ни до чего нет дела! Схватив ее за космы и вытащив из шкафа, я закричала ей прямо в лицо:
— Она была здесь! Здесь, на этом самом месте! Она ломала мои вещи, разбивала мои сосуды, выпускала плененные души на свободу! Где эта девчонка? Где?!
— Какая девчонка?
— Не смей насмехаться надо мной! Здесь была Моркадис. Она видела тебя, а ты видела ее. И только попробуй увильнуть от ответа — превратишься в фарш!
— Я и не насмехаюсь, — заскулила голова. — Ты меня совсем сбила с толку с этими своими девчонками — кто «она», кого «ее»? Да, Моркадис была здесь и даже видела меня, но не заинтересовалась. Видимо, у нее были другие цели.
— Что она говорила?
— Мне — ничего. В шкафу было темно, к тому же питательная жидкость, в которую ты меня поместила, надежно скрывала меня от внешнего мира. Я была слепа, глуха и нема, как ты и приказывала.
— Ты моя названая сестра, мой… — я долго не могла подобрать нужного слова, — мой друг. Ты должна была что–то видеть или
— Она была с мужчиной.
— С мужчиной?! — Я была поражена. Даже об этой предательнице Моркадис я думала лучше. — С каким еще мужчиной?
— Не так красив, как ты или я. Но ведь краше нас с тобой вообще никого нет. Описать его в точности я не могу: видела его мельком, да и то сквозь ресницы. Думаю, во времена рыцарей он носил бы черные латы. Такие, как он, всегда побеждают на рыцарских турнирах, потому что не привыкли проигрывать. В нем есть что–то особенное. Дар или что–то еще…
— Какая ерунда! Смерть не добавила тебе ума. Избавь меня от своих дурацких фантазий. Скажи лучше, откуда ты знаешь про его Дар?
— Я не знаю, я чувствую.
— Ты уверена?
— Нет. Как я могу быть уверена, если почти ничего не видела? Пошевели мозгами…
— Все, мне надоело, — прошипела я. — Так и хочется проткнуть твою гнилую башку палкой и вытащить наружу заплесневевший ил, который у тебя вместо мозгов.
— Я мертва. Ты не сможешь мне навредить.
— Я могу тебя изуродовать. Ты этого хочешь?
— Уродуй. Но знай — Моркадис выросла. Она могущественная колдунья. Я видела ее лицо — от него веет холодом, как от луны. Ее глаза полны решимости. Она найдет способ одолеть тебя. Вражда с тобой — это не только ее проклятье, но и твое.
— Замолчи! Ей никогда не победить меня! — Я вцепилась в ее волосы с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
— Никогда не говори никогда. Предания ничему не научили тебя? А как же двери, ключи от которых утеряны, невыполнимые задания, битвы, выиграть которые невозможно? Ведь находился герой, который справлялся со всем этим и добивался победы! Твоя судьба в ее руках, Моргас, я видела это так ясно, будто твой смертный приговор был написан на ее лице. Ты веришь в предания, моя названая сестра, мой друг? Ты…
— Иди к черту! — Я не дала ей закончить и со всех сил ударила голову об стену. — Заткнись!
Возможно, она именно этого и хотела.
Теперь она не могла ответить, а у меня не было возможности возродить ее к жизни. Сисселоур была единственным человеком, коротавшим со мной столетия под Вечным Древом. Но Моркадис убила ее, и теперь она ушла навсегда. Моркадис, опять Моркадис! Это уже слишком! Впрочем, я никогда не скучала по Сисселоур. Лишь однажды между нами вспыхнула любовь, но это было очень и очень давно, в самом начале нашего изгнания. Я не буду тосковать по ней.
Негемет смотрела на все это с поистине кошачьей невозмутимостью. Что скрывается за ее безразличным видом? Наверное, я никогда этого не узнаю.
Я должна вернуть Морган, прошептала я себе. Нам столько нужно друг другу рассказать, стольким поделиться. Мне казалось, что вместе с ней я смогу найти ответ на решающий вопрос — вопрос, который до сих пор не осмеливалась себе задать. Я и забыла, что она тоже всего лишь плод.
Войдя в гостиную, я увидела, что там следов разрушения нет, хотя я чувствовала, что они и тут побывали. Я не стала задумываться над тем, что за мужчина был с Моркадис. Скорее всего, водитель или охранник, а может быть, ухажер, которого она приворожила. Сисселоур вбила себе в голову, что он обладает Даром, но, скорее всего, это не так. Нет, этот незнакомец меня не волновал! К тому же у меня и без него было слишком много поводов для беспокойства. Я шла по следам Моркадис. Они вели на чердак, в темницу моего узника, которого я не навещала уже несколько недель. Дойдя до двери, я остановилась как вкопанная — зловоние, сочившееся из темницы, было ужасным. Как я и ожидала, магический заслон был в порядке. Ни у кого не хватило бы мощи нарушить мое заклятие. И все–таки она была там вместе с Морган, она стояла у дверей, вглядываясь в непроницаемый мрак, и видела, как низко пало то существо, которое она когда–то использовала, а потом предала. Кажется, она называла его союзником. Не уважай, не благодари без надобности — вот чему я учила ее. Я никогда не считала своего узника человеком, но сейчас язык не повернулся бы назвать его животным. Скрючившись, он сидел под окном и пристально глядел на небо. Можно подумать, он способен тосковать по небу! Ночь была черна и безлунна, но в его каморке мрак был еще гуще, чем снаружи. Грязные патлы волос падали на его лицо, он сидел, обхватив себя руками за плечи, и сосредоточенно молчал. Уродливые кривые ноги обвивал хвост. Прикрытые веки, напоминавшие шляпки грибов, даже не дрогнули, когда я вошла.