Честь, хлеб и медяки
Шрифт:
— Хочу вернуть свою драконью сущность, — произнес Талис и снова подкинул кольцо на ладони.
Ничего не происходило.
— На палец надень, — посоветовал Руперт.
— Не время для драконов, — отозвался Талис, возвращая кольцо Руперту. — Я еще немного побуду вороном и недочеловеком. Сохрани его для меня. На будущее.
— Тогда в столицу? — спросил Руперт дрогнувшим голосом.
— Куда же еще?
Талис, обернувшись вороном, примостился по привычке на плече у Руперта.
— У тебя там дела. А потом посмотрим.
— Дела
Он вскочил на коня и пришпорил его.
— Вот теперь надо поспешить, чтобы попасть в город до закрытия ворот…
Дальнейшее их путешествие прошло без приключений…
Заплатив медную монету на входе, Руперт с вороном на плече въехал в город…
Идти в чайхану было несколько поздновато, Талис предложил найти более-менее приличную гостиницу, комнату в которой можно снять на медяки. Руперт настоял на этом. Пусть у них оставалось еще немного серебра, но трясти им перед чужими взорами не хотелось бы — Руперт всего лишь небогатый путешественник…
Ни писем, ни даже записки от Болдера в чайхане Руперта не ждало. На следующий день за дастарханом чайханщик поделился, что караван Ланзо давно не приходил в город.
— Как такое может быть? — забеспокоился Руперт. — Ланзо всегда приводил богатые караваны.
— Причин на то много, но мне ничего об этом не известно, — слегка скривился чайханщик. — Повыспрашивайте на базаре. Умело заданный вопрос вкупе с монетой порой развязывали языки и немым от рождения.
— А парень по имени Гоц для меня ничего не оставлял? — без надежды на успех все же спросил Руперт.
— Была записка. — Поднялся чайханщик из-за дастархана и, порывшись среди посуды, извлек сложенный вчетверо листок.
Нахмурившись, Руперт прочитал сообщение. Озабоченное выражение не покинуло его лицо.
— Все хорошо? — поинтересовался чайханщик на всякий случай.
Он заволновался, что сообщал раз за разом своему довольно щедрому посетителю только плохие новости.
— Все хорошо, — покачал головой Руперт, но сразу засобирался уходить…
— Что случилось?
Занервничал и Талис. До того, пока они не покинули чайхану, он молчал, не встревал в разговор Руперта и чайханщика, но, оказавшись на пустынной улице, где никто не мог слышать говорящего ворона, от вопроса все же не удержался.
— Ничего особенного, — зло проговорил Руперт. — Этот глупец Гоц вместе с Назаром, который оказался не умнее парня, повели караван через пустыню.
— И пусть, — взъерошился Талис. — Где мертвый город он знает, обойдет его. А чего им еще опасаться?
— Вот-вот, — стукнул Руперт кулаком о ладонь. — А ловушки, в одну из которых чуть не угодил Нарельг? Погибнут все, как пить дать не доведут караван до моря.
— Не переживай, — попросил Талис. — У них все будет хорошо. Драконьим нутром чую. А опасаешься, давай облетим ночью пустыню, глянем, что да как там.
— Как это облетим? — Руперт замер на месте.
— Ну, — протянул Талис. — Я полечу, а ты, свесив ноги, поедешь на мне.
Руперт рассмеялся в голос. Он бережно снял ворона со своего плеча и тут же быстро запихнул между ног.
— Так, что ли? — спросил он, продолжая смеяться.
— Веселись, веселись, — обиделся Талис. — Я покажу тебе ночью, как правильно забираться на меня.
— Ладно, — согласился Руперт, снова посерьезнев.
Он снова посадил ворона на плечо и решительно направился в сторону базара — лавочники всегда все знали, и о караванах Ланзо и Назара все без утайки расскажут, слово только нужное подобрать…
— Воин, ты?
Лавочник, у которого Руперт когда-то покупал куртку с пластинками и наплечники, радостно развел руки в стороны.
— Поговаривали, что ты сгинул в пустыне, — проговорил он после объятий, в которые заключил своего бывшего покупателя. — Потрепанный, помятый…
— Но как видишь, живой, — улыбнулся Руперт.
Он тоже был рад встрече.
— Никак разбогател и хочешь сменить защиту? — хитро прищурившись, поинтересовался лавочник и махнул рукой на дверь, предлагая пройти внутрь.
— Нет, — отрицательно покачал головой Руперт. — Разве только перчатки.
И он протянул лавочнику руки с тем, что осталось от некогда крепких краг, которым казалось не будет сноса.
— Да, — выразительно покачал тот головой. — Не могу тебе ничего предложить взамен. Да и вряд ли на базаре кто-то сможет помочь твоей беде.
— Что такое? — Руперт удивленно выгнул брови и потянулся за кошельком. — Я готов дать любые деньги.
— Не в деньгах дело, — отмахнулся от него лавочник. — Ланзо, караванщик с севера, много лун не приводил свой караван к стенам столицы Патисиды. А раз не приводил, то и товара нет.
— Советуешь поискать перчатки на севере? — поинтересовался Руперт.
Лавочник вздохнул.
— Найдешь Ланзо, скажи, мол, ждем его. Хорошо заплатим. Станет богаче во много раз. Пусть хоть раз в год приходит.
— А сами почему не идете торговать на север? — усмехнулся Руперт. — Найдется ведь товар, который будет интересен за стенами Брассера?
— Найдется, — кивнул лавочник. — Но нам нельзя… — Вздохнул он снова. — А вот тебе можно. Попробуй, может, и у тебя получится водить караваны.
Руперт покачал головой — лавочник сказал много и мало одновременно. Значит, Ланзо не приходил больше в Брассер, значит, и Болдер не мог ему написать записку. Что случилось?
Он в задумчивости собрался покинуть лавку, так ничего и не купив.
— Мне нужны только перчатки, — проговорил Руперт.
Стараясь утешить лавочника, кинул ему на прилавок прямо на золотую парчу несколько медных монет.
— Оставь для меня товар, если он появится в твоей лавке в мое отсутствие, — попросил Руперт. — Только пусть это будут перчатки от самого Ланзо, а не от других караванщиков.