Честь и предательство

Маккуин Дональд

Кейси поморщился и сплюнул:

— Что произошло?

Лэннет вкратце объяснил ему положение и добавил:

— Если хочешь есть, ступай на кухню. Только не вздумай смотреть на труп хозяина.

— Впервые слышу о кейпах, которые нападают на людей. А ты?

— Я тоже. — Лэннет вынул кинжал и двинулся к обезьяне, лежавшей у подножия лестницы.

— Что ты делаешь?

— Хочу выяснить причины столь странного поведения. — Склонившись над трупом, Лэннет раздвинул клинком кинжала шерсть животного. Длинный грубый тускло-черный мех прикрывал темно-серый плотный подшерсток, под которым виднелась бледная кожа. Лэннет внимательно осмотрел шкуру кейпа вокруг шеи

и черепа и напоследок спустился взглядом к пояснице. У крестца он обнаружил маленький шрам.

После долгих препирательств Кейси согласился подойти и осмотреть находку Лэннета. Капитан вновь раздвинул края разреза. Внутри лежал диск размером с монету, глубоко внедренный в мышечную плоть. Ни опухоли, ни следов отторжения не наблюдалось. Несколько тонких проволочек уходили в позвоночный столб по направлению к голове.

Лэннет аккуратно закрыл разрез и пригладил мех животного. Отодвинувшись от трупа, он присел на корточки.

— Какой-то программатор. Бедолага! Что он внушал тебе — страх? Ненависть? Какую мерзость вживили в твой девственный дикарский мозг? Обезьяна-убийца. Ха! Пройдут сотни тысяч лет, прежде чем ты станешь способен на осмысленное злодейство. Настоящий убийца — тот, кто сделал с тобой это. Будь он проклят!

Гримаса отвращения и гнева, исказившая лицо Кейси, испугала Лэннета больше, чем слова, которые тот выплевывал, словно горькую слюну:

— Сочувствуешь им? Это ведь животные. Хуже, чем животные. Они отравили нас, хотели убить. Кому какое дело до этих… тварей! Они заслуживали самой страшной участи!

Лэннет шагнул к двери.

— Их вынудили напасть на нас. То, что случилось, — давно запланированная акция.

Кейси взял свой меч и двинулся следом. На улице до сих пор шел снег. Он лежал на земле толстым слоем, укутав деревню пушистым ковром. На его фоне отчетливо выделялись деревья с голыми ветвями и почерневшие от времени стены домов. Едва заметные следы кейпов вели к одному из зданий. По сигналу Лэннета Кейси распахнул дверь. Капитан ворвался внутрь.

На полу лежали четыре скорчившиеся фигуры. Одна из обезьян сжимала в лапах металлическую канистру.

— Неплохо, — заметил Лэннет. — Все тщательно продумано. — Перед лицом смерти его слова прозвучали грубо, не к месту.

Кейси судорожно сглотнул. Заметив слезы в его глазах, Лэннет отвернулся, дивясь внезапной перемене настроения принца — от мстительного гнева к плаксивой жалости.

— Ты думаешь, их убило… убило это устройство? — спросил Кейси.

— Разумеется. — Лэннет подошел к обезьяне с канистрой. — Горючая жидкость и воспламенитель с таймером. Вокруг деревянные дома, стоящие вплотную друг к другу. Когда таймер сработает, все вокруг загорится. Останутся одни головешки. Следствие зайдет в тупик.

Кейси моргнул:

— Что происходит, Лэннет? Кто ополчился против нас?

Лэннету вновь почудилось в его голосе сдерживаемое рыдание. Кейси был явно не в себе. Лэннет не ожидал от него такого малодушия. Что бы ни случилось, он не видел причин ни для яростного гнева, владевшего принцем несколько минут назад, ни для нынешней подавленности. Неумение Кейси держать себя в руках внушало ему брезгливость.

Лэннет вышел на улицу и, прислонившись спиной к дереву, погрузился в размышления. Он сказал себе, что Кейси оказался под влиянием минутной слабости. Несколько раз глубоко вздохнув, Лэннет сосредоточился и вытеснил из сознания терзавшие его противоречивые чувства.

— Надеюсь, над нами нет воздушных шпионов. Давай условимся: мы не видели здесь ничего необычного. Мы планировали эту прогулку целый год. Все это время

противник готовился нанести нам смертельный удар. Он владеет неизвестными нам технологиями, влиятелен и не ведает жалости. Он не остановился перед убийством, сделав своим орудием животных из имперского Заказника. Мы будем соблюдать крайнюю осторожность, будем терпеливо ждать, когда противник совершит ошибку. Он думает, что мы ничего не знаем. Отныне мы станем жить, подчиняясь главному правилу воина.

— А именно?

— Обнаружить врага, скрытно приблизиться и уничтожить его.

Глава 4

Яркое солнце Атика щедро заливало лучами красочные башни Коллегиума. Город простирался во все стороны на многие мили. В его центре возвышался Дворец Славы, сердце Галактики Гомера. Величественное здание, выстроенное в античном стиле легендарного Дома, окружали прекрасные парки, фонтаны, строгие сады. Миллионы восхищенных туристов даже не догадывались, что сказочный Парнеон, цитадель чиновников, управлявших империей, в тысячу раз превосходил размерами храм, послуживший образцом для его создателей. Никому и в голову не приходило, что кварталы и сияющие шпили Дворца, оплетенные паутиной воздушных галерей, его неприступные стены высотой в две сотни футов, в которых были смешаны военная простота и архитектурные излишества, мало чем напоминали строения планеты-матери.

История бесчисленных поколений, запечатленная на пыльных скрижалях, покрытых патиной легенды, повествовала о том, как галактические поселенцы в результате Великого Раскола оказались оторваны от Святого Дома. Дом символизировал собой покой и процветание. Любого, кто осмеливался вслух усомниться в его величии, ждало немедленное жестокое наказание. Именно Дом вручил правящей династии бразды власти. Оспаривать совершенство Дома значило подрывать устои империи. Разве можно вообразить себе более тяжкую измену?

Однако в эту минуту в императорском дворце замышлялось предательство не столько духовного, сколько практического, предметного характера.

Женщина в платье из нескольких слоев тончайшей ткани желтого, оранжевого и красного цветов гневно взирала на мужчину в черных плотно облегающих рубашке и брюках, по контрасту с которыми небесно-голубые жилет и накидка казались особенно яркими. Мужчина и женщина уединились в огромном ботаническом саду со стеклянными стенами. Деревья с гладкими стволами и раскидистыми зонтичными кронами почти достигали прозрачной крыши. Среди проворных летучих ящериц с Донии мелькали птицы Сирака и Дельфи. Из травы выглядывали экзотические цветы, соревнуясь буйством красок.

Женщина недовольно передернула плечами. От влажной жары на ее теле выступила испарина. Окружающий пейзаж казался ей дикими джунглями, в зелени которых бродят подвижные хищные тени. Она упорно гнала от себя это ощущение, сосредотачиваясь на своих мыслях.

Неподалеку, у края бассейна, протянувшегося от весело журчащего водопада, сидела девочка лет пяти. Она болтала в воде босыми ногами, восторженно хлопая в ладоши всякий раз, когда из глубины выныривала ярко-красная рыба и тут же, извиваясь, скрывалась из виду. Ее звонкий смех сплетался с песней падающей воды. Она повернулась и посмотрела на взрослых, приглашая разделить ее радость. Золотистые волосы девочки сверкали на солнце. Заколдованная красотой тропического леса, она и сама была очаровательна. Холодное безразличие мужчины и женщины ввергло ее в уныние. Она отвернулась и сплела пальцы на коленях. Живой огонек в ее глазах угас. Она чуть заметно шевельнула губами, обращаясь к самой себе.