Честь Шарпа
Шрифт:
— И что мы будем делать?
— Поедем вниз. — El Matarife сделал то, что сделал бы сам Шарп. Он планировал заманить Шарпа в ловушку на крутой, извилистой дороге. Часть людей перекрыла дорогу у подошвы холма, и как только Шарп выедет на дорогу, люди с вершины последуют за ним вниз.
Она уставилась на него с укоризной.
— Мы в беде?
— Я сдам тебя обратно в женский монастырь, если хочешь.
— Боже, нет! Кто эти ублюдки?
— Партизаны.
Она тряхнула поводьями и проехала вперед.
— Ты знаешь, что они сделают со мной?
— Я знаю, что они хотели бы сделать.
Он следовал за ней. Дорога делала крутой зигзаг вниз по склону. Здесь была видна колея, значит, кто-то воспользовался телегой, но это, должно быть, была кошмарная затея — ехать на телеге или в фургоне по такой крутой дороге с уклоном на одну сторону. Она нахмурившись глядела на него.
— Ты знаешь, что делаешь?
— Я потратил всю прошлую ночь, планируя это.
Она дрожала.
— Мне холодно.
Он чувствовал, что ему трудно отвести от нее глаза. Ее волосы, светлые, как самое светлое золото, обычно пышные и блестящие, под струями дождя облепили ее голову, словно сияющий шлем. Каким-то образом это придавало ее облику больше значительности и силы. У нее был большой пухлый рот, большие глаза и высокие скулы. Кожа была белой как бумага. Она встретила его взгляд.
— Забыл меня?
— Нет. Я думал, что ты могла забыть меня.
— Я была уверена, что ты так подумаешь. — Она рассмеялась.
Он развернулся в седле и посмотрел назад. Дорога была пуста.
— Что ты делала там?
— Искала Бога. А что, по-твоему, я делала там?
— Тебя похитила церковь?
— Да.
— Почему?
— Они хотят мои деньги, будь они прокляты.
— Зачем ты написала письмо твоему мужу?
Она обратила на него свои серые глаза, широко распахнутые и невинные.
— Не будь скучным, Ричард.
Он засмеялся. Он проехал половину Испании ради этой женщины, взломал двери женского монастыря, и теперь рисковал быть выпотрошенным рукой Палача — и все, чтобы услышать «Не будь скучным». Она улыбнулась в ответ на его смех.
— Ты из-за этого приехал?
— Частично.
— А какая другая часть?
Он чувствовал себя неуклюжим и застенчивым.
— Чтобы увидеть тебя.
Он был вознагражден улыбкой.
— Как это хорошо с твоей стороны, Ричард. Ты убил Луиса?
Он предположил, что Луис был ее мужем.
— Нет.
— Тогда почему они сказали, что тебя повесили?
Он пожал плечами: слишком сложно было все объяснять. Он повернулся снова и сквозь движущуюся завесу дождя увидел движение позади. Она, должно быть, тоже что-то почувствовала, потому что тоже обернулась.
— Это они?
— Да.
— Разве мы не должны бежать?
— Они перекрыли дорогу ниже.
— Иисус Христос! — Она уставилась на него. — Ты уверен, что действительно знаешь, что делаешь?
— Да. — По крайней мере шесть человек было позади него. Двое умрут наверняка; он мог достаточно твердо рассчитывать на смерть третьего, что оставляет еще по крайней мере троих, с которыми ему придется разобраться. Он старался говорить уверенно. — Тебе придется скакать очень быстро через несколько минут. — Она пожала плечами. Было заметно, как она замерзла. — И впереди нас ждет долгий холодный день.
— Я полагаю, что это лучше, чем провести вечность в тех уборных. Они хотели, чтобы я убиралась в них! Ты можешь это вообразить? С меня хватало быть посудомойкой, а не то что проклятой уборщицей!
Он пустил коня рысью. Люди позади были на расстоянии в двести ярдов, они не спешили, твердо уверенные, что гонят Шарпа вниз по зигзагообразной дороге к поджидающей засаде. Он миновал поворот, и перед ним, в ста шагах вниз по дороге, было место, где прятался Ангел.
— Ты видишь тот выступ скалы?
— Да.
— Там спешишься и спрячешься под ним. Там ты найдешь мальчишку — оставайся с ним и сохраняй спокойствие.
Она насмешливо коснулась своих влажных волос.
— Есть, сэр.
Шарп обошел сверху донизу этот участок дороги ночью, он даже дождался первого луча света рассвета, чтобы увидеть нагромождение скал с точки зрения противника. Теперь, глядя вперед, он не видел следов присутствия Ангела, и это было хорошо.
Он оглянулся. Враги были вне поля зрения, скрытые изгибом дороги и нависающими ветвями можжевельника. Он пришпорил коня.
— Ты знаешь, что делать?
— Ты только что сказал мне, ради Бога! Я не полная дура.
На рассвете то, что он планировал, казалось безрассудным. Теперь, под холодным дождем, это казалось последней отчаянной надеждой, но он должен был попробовать. Он задавался вопросом, должен ли он дать ей инструкции на случай, если он потерпит неудачу, но отказался от этой мысли. Если он потерпит неудачу, ее поймают, как бы отчаянно она ни скакала по склонам. Он должен просто вселить в нее уверенность. Он проехал поворот, наклонился к ее коню и велел ей спешиться.
Он наблюдал, как она неуклюже пробирается под выступом и прокладывает путь между скалами. Отсюда это было похоже на пещеру, хотя это была всего лишь куча больших валунов, наваленных перед крутым поворотом дороги. Она исчезла.
Шарп повел лошадей по дороге, он гнал их примерно двадцать ярдов к крошечному ровному участку, где они могли быть наполовину скрыты. Он привязал их поводья к корням можжевельника, затянув узел как можно туже, чтобы напуганные внезапным оружейным огнем они не могли вырваться на свободу. Потом он поднялся на скалы.