Честь снайпера
Шрифт:
— Осмотрите всё, подумайте и возвращайтесь — оба, и расскажите.
— Рассказать о чём?
— О том, что тут случилось. Почему, как? Дайте мне какие-либо полезные пояснения. Теперь — быстрее, у нас немного времени до дождя, а Крестьянину ещё грибов надо набрать.
— Да, товарищ.
Оба мужчины сделали так, как им было велено, со всем тщанием — дойдя до зоны поражения и вернувшись обратно. Спустя назначенное время они встретились — Милли сидела под деревом недалеко от разбитого фургона в том самом месте, где боец с ножом чуть не убил её,
— Очень грамотная засада, — сказал Крестьянин. — Эти солдаты знали своё дело. Поэтому-то мы ничего не слышали до того, как стало слишком поздно. Я заметил платок, привязанный к дереву на полпути на другой стороне тропы. Это заметка для заднего пулемёта, чтобы не скосить своих же людей.
— Отлично, — сказала она. — Теперь — Учитель, интеллектуал. Расскажи мне что-нибудь.
— Следы. Немцы пригнали сюда полугусеничные…
— Откуда ты знаешь, что у них были БТРы?
— Я видел следы покрышек, раздавленные гусеницами. Именно гусеницы давили следы колёс, а не наоборот — это значит, что гусеницы были сзади. Это панцервагены — полугусеничные БТРы.
— Двести пятьдесят первые Sd Kfz, — сказала она. — Огромные бронированные монстры. Очень сложно подбить, у них обычно на крыше ставится пулемёт МГ-42. Я их под Сталинградом видела. Сколько их?
— Я не знаю.
— Три.
— Уверен, что ты права. Как бы там ни было, это странно, не так ли? Зачем тащить сюда такие штуки, ломиться сквозь лес для того, чтобы забрать группу, которая и так отлично передвигается по лесу?
— Дело не в группе, а в чём-то ещё. Что бы это могло быть?
— Я не знаю.
— Трупы женщин.
— Точно, — согласился учитель. — Да. Так и есть.
— Они знали, что тут будут женщины. В горячке боя они не разбирали целей. Сложно разбирать, куда стреляешь из ревущего МГ-42, сжирающего ленту со скоростью в тысячу выстрелов в минуту. Итак, они забрали тела женщин. Зачем?
Она уже знала ответ.
Тела были повреждены взрывами, огнём и пулями. Различия смазались и были неясны. Им нужно было тщательно изучить тела, научным путём. Она поняла: «Они не просто знали обо мне. Они искали меня.»
Глава 15
— Это неправильно, — сказал Суэггер.
Всё выглядело каким-то поддельным. Все строения в типично украинском горном стиле — главным образом деревянные, с высоко задранными крышами для предотвращения скапливания снега, сами дома из крепко сбитых брёвен, украшенные яркими орнаментами ради самовыражения и указания на причастность к клану, заборы, чётко разделявшие соседей и ухоженные дворы. Эта культура звалась гуцульской, а вокруг присутствовал гуцульский дух в его чистейшем виде. Цветов было в изобилии — они лезли отовсюду: из ящиков за окнами, с клумб вдоль дорожек, карабкались по решёткам — но всё это казалось построенным неделю назад.
— Мы — что, в Висконсин Деллс? — спросила Рейли.
Перед ними высился ещё один
— Нет, — сказал Суэггер. — Это всё новодел. Это не то Яремче, которое нам нужно увидеть.
— Откуда ты знаешь? — спросила Рейли.
— Ну, мы знаем, что немцы всё сожгли. Так что когда это место вновь отстроили, то строить начали гораздо ниже вдоль главной дороги. Люди, которые сюда вернулись, не были местными — всех местных убили. Так что новое Яремче строилось для удобства тех, кто не помнит, а не тех, кто помнит. Старому Яремче было порядка тысячи лет. В те дни люди строились возле рек (а реки тут нет), возле леса или холмов, чтобы было куда скрыться или убежать при нападении, а также видеть приближающегося по долине врага. Так что то Яремче, которое мы ищем, находилось примерно в миле отсюда дальше по долине, за горами.
Боб осмотрелся по сторонам.
— Дело не только в этом. Дело ещё и в самом ландшафте. Долина здесь очень широкая, а ей нужно было расположиться в пределах пятисот метров. Тут же до ближайших гребней холмов — от полумили до мили.
И верно, город располагался в нескольких долинах, идущих вдоль Прута. В этой точке долина расширялась.
— Мы не знаем, случилось ли всё здесь. Мы даже не знаем, случилось ли вообще что-нибудь.
— Она была снайпером. Если дело ей удалось, то Милли подстрелила Грёдля дальним выстрелом. Его, наверное, охраняли, так что подойти так, чтобы использовать томмиган или гранату, было невозможно. Двадцать восьмого тут произошло массовое убийство — что-то его вызвало, в этом районе был снайпер, случилась засада… всё это связано. Разве что место не то.
— А факт, что немцы захватили её снайперскую винтовку — так что винтовки у Милли не было — делает случившееся ещё более сложным для понимания.
— Знаю, знаю. Однако, я могу думать только об одной вещи одновременно. Сейчас я думаю о месте, где случился выстрел. Может быть, завтра я соображу, где она взяла винтовку.
— Ладно, а как насчёт моих глупых вопросов? Настолько глупых, что могут заставить тебя свихнуться. Может, так ты набредёшь на другую мысль.
— Валяй.
— Если бы это был твой выстрел — как бы ты выстрелил?
— Я бы засел в деревьях и присмотрелся. Подошёл бы лесом поближе, нашёл бы прогал в листве, позволяющий смотреть вниз, считал ветер, устроил позицию напротив ствола дерева, выстрелил и отошёл бы под прикрытием тех же деревьев. Транспорт Гансов не проехал бы вверх по лесистому склону, так что меня давно не было бы, доберись они до склона с поисковыми собаками.
— Значит, всё случилось где-то в другом месте. Там, где в пределах пятисот метров есть высокие холмы, поросшие лесом.
— Точно.