Честь снайпера
Шрифт:
— Я понимаю… — ответил Салид, в очередной раз нюхая «Мютон Ротшильд», чьи испарения щекотали волосы в носу.
— Да, да… — продолжал Грёдль. — Он оказался способен предоставить IV-B4 бесценную информацию для наших оперативников. Возможно, что это была крупнейшая разведывательная операция в истории — поскольку этот человек понимал, что его обязательства перед его расой выше обязательств перед страной. По мере своего роста и возрастания во власти, обусловленного подарками от нашей разведки, он снабжал нас всё большим и большим. Под личиной «исследований» он выдавал нам тысячи имён. Целый советский департамент по факту работал на РСХА! Можешь себе представить? А когда он узнал, что эту женщину послали, чтобы убить меня по персональному приказу
Слегка захмелевший капитан СС кивнул.
— И ещё дело в том, что попасть в меня она всё равно не сможет.
— Не сможет?
— Не с советской винтовкой. А ничего другого она добыть не сможет. Здесь был мастер-снайпер Репп, подполковник Репп — герой Демьянска…
Салид был крайне впечатлён. Сам Репп! Тот самый Репп из дивизии СС «Мёртвая голова»! Он уничтожил несколько сотен русских за один день и теперь живёт, посмеиваясь над этим. Его даже на открытках печатали.
— Да, тот самый Репп. Он — мой друг. По моей просьбе он протестировал трофейную русскую винтовку и её прицел. Даже великий Репп не смог поразить из неё цель далее пятисот ярдов. Репп, величайший снайпер Рейха!
— Это отличная новость.
— Да, так что давай вернёмся к делу ещё раз.
— Да, сэр.
С этими словами Салид сделал очередной вдох винных паров. Гром и взрывы среди молний… Сумасшествие. Чистый покой, когда нос наконец-то освободился от удара аромата.
— Мы прибудем с военным конвоем в штабном «Хорхе» Двенадцатой танковой дивизии СС вместе с двумя панцервагенами. Для всех, кто бы ни наблюдал с гор, будет абсолютно очевидно, что приехал сам оберштурмбанфюрер. Несмотря на это, мы остановимся у вашей командной позиции на краю деревни примерно на час — чтобы у неё было время занять позицию. Ближе пятисот ярдов она подойти не сможет — радиус выжжен и патрулируется людьми карательного батальона. Ей придётся стрелять откуда-то из леса за пределами выжженной зоны. Мы уже отметили все точки на территории, находящейся в конусе, в котором возможно найти позицию для поражения вашей зоны активности. За каждой точкой мы установим наблюдение парой хорошо закамуфлированных бойцов. Когда и если она подойдёт, они позволят ей устроиться и сконцентрироваться на выстреле, а затем возьмут живой. Заслышав звуки выстрелов — если дело дойдёт до стрельбы — другие пары немедленно проследуют к месту стрельбы. На всякий случай мы имеем две команды с собаками за полмили от выжженной зоны. Если ей удастся скрыться, избежав захвата, через несколько минут собаки возьмут её след и догонят её. Они очень хороши. В самом плохом, наихудшем случае они загонят её в Наташино нутро, где её перехватят десантники боевой группы фон Дрелле.
— Слабое место плана — десантники, — ответил Салид. — Во время подготовки к казни фон Бинка мне пришлось поругаться с их оберфельдфебелем.
— Они выполнят свой долг, я не сомневаюсь. Мюнц свяжется с ними и всё тщательно им объяснит. Они либо будут послушны, либо будут мертвы. Это их единственный выбор. Если же они будут беспокоить тебя — то ни для Рейха, ни для меня ничего не будет значить их убийство. Я не приказываю тебе этого, но даю понять: такое решение, будь оно затребовано обстоятельствами, является твоей прерогативой. У тебя широкие полномочия.
— Да, сэр.
— Затем ты следуешь по дороге через Яремче и дальше в горы, к авиабазе в Ужгороде. Там вас ждёт Фокке-Вульф 200, на котором ты и Белая Ведьма улетите в Берлин.
— Сэр, я задержу самолёт до вашего прибытия, если красные начнут наступление.
— Нет, нет.
Осталось сделать лишь одну вещь, и Грёдл сделал это на следующий день. Он связался с Мюнцем, бригаденфюрером Двенадцатой танковой дивизии СС и теперь, после смерти фон Бинка, также командиром Четырнадцатой танковой дивизии и всех подчинённых частей. Мюнц в тот же день добрался до своего узла связи, откуда его люди связались с «Оскаром» — такие позывные были у позиции зелёных чертей и приказали унтеру-связисту переключиться на другую, редко используемую частоту. Как только связь на новой частоте была налажена, Мюнц велел связисту «Оскара» вызвать командира «Оскара», самого фон Дрелле. На это ушло несколько минут, но наконец фон Дрелле взял микрофон.
Генерал пояснил, что он возлагает большие надежды на фон Дрелле, даже несмотря на то, что некоторые из его людей страдают недостатком субординации. Он также заметил, что под руководством фон Дрелле находится хамоватый унтер. Генерал сообщил, что ему было бы крайне неприятно учинять казнь и ещё меньше он намерен это делать в том случае, если фон Дрелле и его люди чётко исполнят свой долг в Наташином нутре — в особенности по отношению к женщине-снайперу Белой Ведьме.
Генерал продолжал:
— Если вы преуспеете в её поимке и передаче карателям, я забуду об оскорбительном поведении Бобера. Более того, я лично обращусь в генералитет с тем, чтобы всем вашим людям предоставили двухнедельный отпуск с последующим переводом на Западный фронт, где вы присоединитесь ко Второй десантной дивизии. Затем, фон Дрелле, вы найдёте какой-нибудь американский патруль, которому и сдадитесь, не забыв рассказать, как вы презираете СС и война для вас закончится. Понятно, майор?
— Да, сэр.
— Отлично. Нашли ли мы взаимопонимание? Вы поможете мне — я помогу вам. При этом мы оба поможем Рейху и всё обернётся к лучшему. Эту бандитку нужно взять живой.
Интерлюдия в Иерусалиме V
Что-то срабатывало, а что-то — нет. Оказалось, что платина в качества катализатора настолько широко применима по всему свету, что одно только её упоминание влекло за собой тысячи возможностей, некоторые из которых могли быть смертельны или по крайней мере применимы в качестве оружия. Рыться в них во всех на предмет потенциального использования для террористического акта было бы колоссальной потерей времени. Для того, чтобы провести линию, определить направление — нужно хотя бы две точки. Одна точка не говорит ни о чём кроме огромной вселенной вокруг неё.
Рутинные низкоуровневые сверки с дружественными спецслужбами (а также не с самыми дружественными) не дали ничего. Это значило, что Нордайн ГмБХ была либо абсолютно безобидна, либо тщательно уведена с экранов радаров и похоронена лучшими профессионалами этого бизнеса, и других признаков профессионального вмешательства не было. Присутствие вооружённой охраны само по себе — пусть даже они были исламскими экстремистами, воевавшими с Россией — ничего не значило. Кто бы ни владел Нордайн, ГмБХ — он мог попросту производить двигатели для газонокосилок, оснащая их каталитическими конвертерами для американского рынка и хотел защитить свои вложения.
Однако, умник — спорил Гершон сам с собой — чего ради тебе предпринимать такие усилия, чтобы скрыть свою активность? Почему ты расположился в точке, подозрительно близкой к величайшему врагу Израиля — врагу, жаждавшему разрушения и смерти — и в то же время не имеешь никакой видимой связи с иранской разведкой, Хезболлой, Хамасом или какими-либо другими профессиональными ненавистниками евреев, которых хватало во всём мире?
Кроме того, поступивший из Лозанны отчёт говорил, что «адрес» Нордайн, ГмБХ был фальшивкой — всего лишь адрес почтового отделения в торговом центре. Никакой штаб-квартиры там не было, однако, каким-то образом из известного швейцарского банка регулярно проходили платежи в адрес получателей.