Честель
Шрифт:
– Я вас понимаю, – отозвался Коббет. Гонда глубоко вздохнула:
– Вы знаете об этом все. Мне кажется, в вас есть что-то такое, что может устрашить даже вампира.
– Если и так, я не знаю, что это, – правдиво ответил Коббет.
– Дайте мне клятву, поклянитесь, что не будете возвращаться к ее могиле, что не расскажете остальным о том, что знаем вы и я. Я… мне хочется надеяться, что вдвоем нам удастся что-нибудь для нее сделать.
– Если таково ваше желание, я ничего никому не скажу, – пообещал Ли.
Честель стиснула его руку.
– У нас был пятиминутный перерыв, наверное, уже пора возвращаться на репетицию, – сказала она неожиданно веселым голосом. – Пойдемте.
Они покинули кладбище.
Актеры собирались на сцене. Драмм с несчастным видом наблюдал за тем, как Гонда и Коббет вдвоем идут по проходу. Ли сел рядом с Лорел и Персивантом и досмотрел представление до конца.
Это была весьма своеобразная (если не сказать больше) версия романа Брэма Стокера. Осуществлению зловещих планов Дракулы очень мешало наличие графини, мертвой красавицы, которая прилагала все усилия, чтобы сделаться воплощением доброты. Артисты исполнили несколько песен в интересных минорных тонах, затем танец, в котором мужчины и женщины прыгали, как кенгуру. Наконец Драмм объявил об окончании репетиции, и усталые исполнители столпились за кулисами.
Мисс Честель задержалась, чтобы поговорить с Лорел.
– Дорогая, скажите мне, есть ли у вас какой-нибудь театральный опыт? – спросила она.
– Я участвовала в школьных постановках у себя на родине, на Юге, когда была маленькой.
– Фил, – сказала Гонда, – мисс Парчер… у нее такой прекрасный типаж, такая внешность. Для нее просто должна найтись роль в нашем шоу.
– Вы очень добры, но боюсь, это невозможно, – улыбаясь, ответила Лорел.
– Может быть, вы еще передумаете, мисс Парчер. Зайдете с друзьями ко мне на стаканчик вина перед сном?
– Спасибо, – включился в разговор Персивант, – но нам нужно сделать кое-какие записи, для этого необходимо присутствие всех троих.
– Тогда увидимся завтра вечером. Мистер Коббет, не забудьте про наше соглашение.
И она ушла за кулисы. Друзья направились к выходу. Драмм поспешил за Коббетом и схватил его за локоть.
– Я видел вас, – резко проговорил он, – видел, как вы вдвоем вошли в театр.
– А мы видели вас, Фил. И что с того?
– Вы ей нравитесь. – Это было почти обвинение. – Она перед вами чуть ли не заискивает.
Коббет ухмыльнулся и высвободил свою руку.
– В чем дело, Фил, вы в нее влюблены?
– Да, будь я проклят, влюблен. Я в нее влюблен. Она знает об этом, но ни разу еще не звала меня к себе. А вы… вы встречаетесь с ней первый раз и уже получили приглашение.
– Полегче, Фил, – сказал Ли. – Если это вас хоть как-то утешит, я люблю совсем другого человека, и ни на что другое у меня просто нет времени.
Он поспешил выйти из театра, чтобы нагнать своих компаньонов.
Дорогу заливал лунный свет. Пока они шли обратно в мотель, Персивант с почти беспечным видом размахивал своей тросточкой.
– О каких записях вы говорили, судья? – спросил его Коббет.
– Я все расскажу в своем номере. Как вам шоу?
– Возможно, мне понравится больше, когда они еще немного порепетируют, – ответила Лорел. – Пока я не очень понимаю замысел.
– Есть довольно слабые места, – добавил Ли.
Они устроились в коттедже судьи. Персивант налил всем выпить.
– А теперь перейдем к делу, – сказал он. – Мы столкнулись здесь с совершенно определенными явлениями. Явлениями, о которых я более или менее подозревал.
– Это какая-то тайна, судья? – спросила Лорел.
– Не совсем, ведь о многом я уже догадывался. Как далеко мы сейчас находимся от Джеветт-Сити?
– Двадцать или пятнадцать миль по прямой, – предположил Коббет. – Джеветт-Сити – это то место, где жила семья вампиров, Рэй? Там они умерли?
– Умерли дважды, можно и так сказать, – кивнул Персивант, поглаживая седые усы, – где-то около ста двадцати пяти лет назад. И здесь мы, возможно, встретимся с осколками их семейной истории. У меня есть определенные подозрения насчет Честель, той самой, которой я когда-то так восхищался. Насчет ее полного имени.
– Но у нее было только одно имя, ведь так? – спросила Лорел.
– Да, на сцене она пользовалась только одним именем. Так же как и Бернар, Дузе, а позднее Гарбо. Но у всех этих актрис были полные имена. Перед тем как мы сегодня отправились на ужин, я сделал два телефонных звонка: связался с моими знакомыми театральными историками и навел справки о полном имени Честель.
– Так у нее все-таки было полное имя, – откликнулся Коббет.
– Да, было. Ее полное имя – Честель Рэй. В комнате воцарилась глубокая тишина.
– Не похоже на простое совпадение, – продолжил судья. – Теперь о тех небольших подарках, которые я вручил вам сегодня.
– Вот мой, – откликнулся Коббет, доставая из кармана рубашки завернутый в фольгу «орешек».
– А свой, – сказала Лорел, прижав руку к груди, – я положила в маленький медальон на цепочке.
– Пусть он там и остается, – предупредил ее Персивант, – ни за что не снимайте цепочку. Ли, пусть твой подарок тоже всегда будет с тобой. Это дольки чеснока, вы знаете, зачем они нужны. И вы, наверное, уже догадались, почему я добавил так много чеснока в спагетти сегодня за ужином.
– Вы думаете, что где-то здесь прячется вампир, – предположила Лорел.
– Довольно необычный вампир. – Судья набрал в грудь побольше воздуха. – Честель. Честель Рэй.
– Я тоже так думаю, – ровным голосом проговорил Коббет.
Лорел кивнула. Ли посмотрел на наручные часы.
– Полвторого ночи, – объявил он. – Наверное, нам пора расходиться, если мы хотим хоть немного поспать.
Пожелав судье спокойной ночи, Лорел с Коббетом отправились в свои, расположенные по соседству коттеджи. Девушка вставила ключ в замочную скважину, но повернула его не сразу. Внимательно вглядываясь в залитую лунным светом улицу, она прошептала: