Честная сделка
Шрифт:
«Я скучала», — не стала врать я, и ощутила в ответ странную волну тепла — не то отклик Тильды, не то мое собственное облегчение…
— Спасибо, мэйн, — произнесла я вслух. — Это много для меня значит.
— Зовите меня Александр, — милостиво разрешил Рэйнер, и я наконец искренне и широко улыбнулась:
— Ни за что.
Его вытянувшееся лицо стоило всех моих переживаний. Настроение взмыло ввысь, и по лестнице я поднималась, едва ли не насвистывая.
«Пороть тебя надо было, — тяжко вздохнула Тильда. — Чтоб совесть не впала в спячку».
«А
***
Шанталь выразительно изогнула бровь и томно изогнула спину.
— Нет, сэр Артур: наглой лестью вы меня не получите!
— А угрозами? — коварно улыбнулся сэр Артур. — В темнице сыро и страшно, вряд ли там вам понравиться больше, чем в моей постели, но если я шепну королю о ваших делишках…
— Пишешь?
Сквозь стол и испещренную буквами страницу просунулась огромная голова Бруко Гантрама, и я слегка отстранилась.
— Пишу, — вздохнула, откладывая перо.
Настроение для творчества было совсем неподходящее, но лишь оно помогало мне собрать мысли в кучу, и сейчас я в этом нуждалась как никогда. И пусть сцена выходила дурацкая, потом все переделаю, главное встряхнуться.
Бруно поднялся повыше и взглянул на исписанный лист прямо сквозь свое прозрачное тело.
— Почему Шанталь не хочет полежать в постели сэра Артура? Там явно лучше, чем в темнице. Темница же от слова «темно»?
Да, несмотря на прочие отклонения, читал он прекрасно, даже если текст вверх тормашками. И порой это его умение казалось мне самой ужасной ошибкой природы. Бруно любил мои истории. И вмешиваться в процесс их создания тоже любил.
— Да, милый, но в постели тоже может быть темно.
— И сыро и страшно?
— И сыро и страшно.
— А вот здесь повтор! — радостно воскликнул он, тыча толстым пальцем в нужное место. — Изогнула-изогнула. Ты говорила, что повторы — плохо.
— Точно, спасибо. — Я подчеркнула неудачное предложение, чтобы потом заменить, но Бруно и на этом не успокоился:
— Когда уже появится великий герой и спасет Шанталь от коварных злодеев? Ты обещала назвать его в мою честь.
Обещала, но если честно, слабо представляла великого героя по имени Бруно. На самом деле под этой страницей лежала еще одна, посвященная как раз появлению спасителя. Звали его Александр, он любил кашу и откидывал черные кудри со лба изящным жестом. Черные? Нет-нет, я же собиралась сделать героя блондином…
— Прости, Бруно, пока Шанталь придется спасаться самостоятельно, иначе она ничему не научится.
«Как тонко подмечено», — пробухтела Тильда, все еще немного обиженная после не особо удачного допроса.
Как правило, я предпочитала писать без кулона, ибо ее насмешки и советы были еще хуже простодушных вопросов и замечаний Бруно, но сегодня решила сделать исключение. Во-первых, действительно соскучилась и так и не смогла унять страх, что мэйн забрал артефакт навсегда. А во-вторых, ждала, когда Тильда перестанет дуться.
Обиделась она на недоверие. Я, видите ли, была обязана принять за истину ее слова о том, что в доме ничего не затевается. Мэтр Штанге? Всего лишь недоразумение. В библиотеку его провел старый некромант, шутки ради, а остановил Аццо, бдящий за порядком. В первый раз, что ли, эти внутрипризрачные дрязги? Зачем втягивать в них хозяев. А доктора с дочуркой и вовсе пропустили ради компании для нас с мэйном. Дескать, мне не повредит живая подруга, а Рэйнеру и вовсе пора о семье задуматься, о детишках, вдруг да сладится у них с Леной Эморри.
К концу разговора я так озверела, что начала покрикивать вслух и опомнилась, только когда в висках застучали молоточки боли. В итоге Тильда, оскорбленная в лучших чувствах, ушла в подполье, а я, так и не успев задать всех вопросов, схватилась за перо.
«Мир?» — спросила теперь, обещая самой себе больше не срываться. В конце концов, если она не хочет о чем-то говорить, никакая истерика этого не исправит.
«Я подумаю».
«Расскажешь, что у Рэйнера в голове?» — навскидку поинтересовалась я.
«Железный блок у Рэйнера в голове, — пробормотала Тильда. — Я об него полдня билась, но только мигрень заработала».
«У тебя не может быть мигрени», — рассеянно отозвалась я и нахмурилась.
Не то чтобы я надеялась узнать мысли мэйна, но это был единственный плюс пребывания у него кулона. При жизни Тильда обладала уникальным даром проникать в чужой разум — думаю, за это некромант и выбрал ее в личные помощницы, — однако после привязки к артефакту кое-что изменилось. Мы много экспериментировали и смогли установить двустороннюю связь, и еще она с легкостью читала мои поверхностные мысли, а вот более глубокие и потаенные слои для нее стали недоступны. С Рэйнером же, получается, Тильда даже поговорить мысленно не смогла. Хотя чему удивляться… военных наверняка и не от таких умельцев защищают всевозможными блоками.
Впрочем, новость скорее радостная — у меня оставался козырь в рукаве, о котором мэйн ни сном, ни духом.
— Ты не пользуешься даром, — внезапно произнес все еще торчащий из стола Бруно, и я вздрогнула.
Совсем про него забыла.
— Прости?
— Буковки и символы вокруг тебя такте тусклые. А раньше почти ослепляли. — Он поморщился. — Это плохо. Папа говорит, если откажешься от благословения, благословение откажется от тебя.
Символы… да будь они прокляты эти символы.
Резко отодвинув стул, я встала и раздраженно прошлась по комнате.
Признаюсь, иногда мне хотелось увидеть свой дар глазами Бруно. Он рассказывал, что вокруг Лорэлеи разноцветными волнами вихрятся эмоции, Джерт весь оплетен тропами, будто девичьими лентами, а над головой Катрин вращаются стрелки часов. Ну а у меня вот… символы.
Наверное, это красиво. Наверное, если бы я их увидела, боль стала бы не такой острой.
— Ну и ладно, — пробормотала я не то себе, не то Бруно.
— Если откажешься от благословения, благословение откажется от тебя, — как заведенный повторил он. — Нужно пользоваться даром. Анико ничего не дает просто так.