Прости ж навек! но знай, что двух виновных,Не одного, найдутся именаВ стихах моих, в преданиях любовных.Баратынский
Смятение
1. «Было душно от жгучего света…»
Было душно от жгучего света,А взгляды его – как лучи.Я только вздрогнула: этотМожет меня приручить.Наклонился – он что-то скажет…От лица отхлынула кровь.Пусть камнем надгробным ляжетНа жизни моей любовь.1913
2. «Не любишь, не хочешь смотреть?..»
Не любишь, не хочешь смотреть?О, как ты красив, проклятый!И я не могу взлететь, А с детства была крылатой.Мне очи застит туман,Сливаются вещи и лица,И только красный тюльпан,Тюльпан у тебя в петлице.1913
3. «Как велит простая учтивость…»
Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полуленивоПоцелуем руки коснулся –И загадочных древних ликовНа меня поглядели очи…Десять лет замираний и криков,Все мои бессонные ночиЯ вложила в тихое словИ сказала его – напрасно.Отошел ты, и стало сноваНа душе и пусто и ясно.1913
Душевное состояние героини ахматовских стихов совпадает с состоянием героя стихотворения 1907 г. А. Блока «Смятение» («Мы ли – пляшущие тени?..»). См. об этом в статье В. А. Черных «Блоковская легенда в творчестве Анны Ахматовой» (Серебряный век в России). Автор статьи делает вывод о наличии блоковской «любовной» темы в раннем творчестве Ахматовой и, в частности, в сб. «Четки». Действительно, система образов и настроений в поэзии этого периода отражает напряженную «любовную» коллизию 1913 – нач. 1914 гг., связанную в судьбе Ахматовой с несколькими адресатами. В 1913 г. она знакомится с Н. В. Недоброво – поэтом, литературным критиком, 8 февраля 1914 г. или ранее в 1913 г. – с А. С. Лурье – талантливым музыкантом-модернистом. Оба были увлечены Анной Ахматовой, к обоим, хотя и по-разному, испытывала влечение она. По-прежнему сложными оставались отношения с мужем, Н. С. Гумилевым, в которых дружеское равноправие свободных личностей сменялось противоборчеством и почти враждой. Легкий оттенок чувственности появился в стихах, посвященных М. И. Лозинскому, с которым Ахматова была знакома с 1911 г. («Не будем пить из одного стакана…»). И, разумеется, в лирической теме «Четок» отразились два самоубийства – Всеволода Гаврииловича Князева (1891–1913) – 29 марта (умер 5 апреля) 1913 г. и Михаила Александровича Линдерберга – 23 декабря 1911 г. Оба самоубийства были «романтическими», связанными с любовными «многоугольниками», в один из которых входила О. А. Глебова-Судейкина, в другой – Ахматова. «Блоковская тема» «Четок» существует; она не сводится только к стихотворению «Я пришла к поэту в гости…» (январь 1914), но данных для точной адресации Блоку других стихотворений «Четок» недостаточно.
Прогулка
Перо задело о верх экипажа. Я поглядела в глаза его. Томилось сердце, не зная даже Причины горя своего. Безветрен вечер и грустью скован Под сводом облачных небес, И словно тушью нарисован В альбоме старом Булонский лес.Бензина запах и сирени, Насторожившийся покой… Он снова тронул мои колени Почти не дрогнувшей рукой.1913
Я не любви твой прошу.Она теперь в надежном месте…Поверь, что я твоей невестеРевнивых писем не пишу.Но мудрые прими советы:Дай ей читать мои стихи,Дай ей хранить мои портреты –Ведь так любезны женихи!А этим дурочкам нужнейСознанье полное победы,Чем дружбы светлые беседыИ память первых нежных дней…Когда же счастия грошиТы проживешь с подругой милойИ для пресыщенной душиВсе станет сразу так постыло –В мою торжественную ночьНе приходи. Тебя не знаю.И чем могла б тебе помочь?От счастья я не исцеляю.1914
Прогулка
Написанное в мае 1913 г., стихотворение, возможно, является воспоминанием о мае, проведенном Ахматовой в Париже в 1910 и 1911 гг. Современные авторы книг об Ахматовой и Модильяни связывают это стихотворение с образом Модильяни в стихах Ахматовой 1910–1913 гг. См. об этом в книге Б. Носика «Анна и Амедео». С. 116.
«После ветра и мороза было…»
После ветра и мороза былоЛюбо мне погреться у огня.Там за сердцем я не уследила, И его украли у меня.Новогодний праздник длится пышно, Влажны стебли новогодних роз, А в груди моей уже не слышноТрепетания стрекоз.Ах! не трудно угадать мне вора,Я его узнала по глазам.Только страшно так, что скоро, скороОн вернет свою добычу сам.1914
Вечером
Звенела музыка в саду Таким невыразимым горем. Свежо и остро пахли морем На блюде устрицы во льду.Он мне сказал: «Я верный друг!» И моего коснулся платья. Как не похожи на объятья Прикосновенья этих рук.Так гладят кошек или птиц, Так на наездниц смотрят стройных… Лишь смех в глазах его спокойных Под легким золотом ресниц.А скорбных скрипок голоса Поют за стелющимся дымом: «Благослови же небеса – Ты первый раз одна с любимым».1913
«Все мы бражники здесь, блудницы…»
Все мы бражники здесь, блудницы, Как невесело вместе нам! На стенах цветы и птицы Томятся по облакам. Ты куришь черную трубку, Так странен дымок над ней. Я надела узкую юбку, Чтоб казаться еще стройней. Навсегда забиты окошки: Что там, изморозь или гроза? На глаза осторожной кошки Похожи твои глаза. О, как сердце мое тоскует! Не смертного ль часа жду? А та, что сейчас танцует, Непременно будет в аду.1 января 1913
…И на ступеньки встретить Не вышли с фонарем. В неверном лунном свете Вошла я в тихий дом.Под лампою зеленой, С улыбкой неживой, Друг шепчет: «Сандрильона, Как странен голос твой…»В камине гаснет пламя, Томя, трещит сверчок. Ах! кто-то взял на память Мой белый башмачокИ дал мне три гвоздики, Не подымая глаз. О милые улики, Куда мне спрятать вас?И сердцу горько верить, Что близок, близок срок, Что всем он станет мерить Мой белый башмачок.1913
«Все мы бражники здесь, блудницы…»
«Бродячая собака» – литературно-артистическое кабаре (открылось 31 декабря 1911 г.) излюбленное место встреч, выступлений и литературных вечером, в которых принимали участие Ахматова и ее друзья – поэты, артисты, художники. Находилось в Петербурге, на Михайловской площади, во втором дворе дома №5. Официально «Бродячую собаку» закрыли 3 марта 1915 г. – по одной из версий, за торговлю вином в условиях «сухого закона», по другой – после скандального выступления В. Маяковского 11 февраля 1915 г. с чтением стихотворения «Вам» (см. об этом в кн.: Крученых А. Наш выход. К истории русского футуризма. М., 1996. С. 62 и 216).
В 1960-е годы, намереваясь включить это стихотворение в кн. «Бег времени», Ахматова предполагала изменить первую строку на «Все мы вышли из небылицы…», однако, по-видимому, этого не потребовалось, и стихотворение вошло в книгу в первоначальной редакции.
«Все мы бражники…» – стихи скучающей капризной девочки, а не описание разврата, как принято думать теперь… – АА «Автобиографическая проза».
Безвольно пощады просятГлаза. Что мне делать с ними, Когда при мне произносятКороткое, звонкое имя?Иду по тропинке в полеВдоль серых сложенных бревен.Здесь легкий ветер на волеПо-весеннему свеж, неровен.И томное сердце слышитТайную весть о дальнем.Я знаю: он жив, он дышит, От смеет быть не печальным.1912
«…И на ступеньки встретить…»
Сандрильона – героиня сказки французского писателя Шарля Перро (1628–1703), в русском переводе «Золушка».
