Шрифт:
Фред Адра
Фред Адра
Четверг, 12-е
Всероссийское объединение домовых представляли девять заслуженных барабашек, все как на подбор: седовласые, серебробородые и грустноглазые. Собственно, грустные глаза характерны для всех домовых без исключения, потому что жизненным кредо этих существ является принципиальное страдание. Они страдают всегда, даже когда у них все хорошо: тогда они мучаются
— Охо-хо… — с видимым усилием проскрипел самый старый домовой. — Прямо не знаю, что ответить вам, госпожа ведьма. Ваша оппонентка тоже много чего предлагает, даже больше, чем вы.
Я перевел взгляд на Елену. Хозяйка даже бровью не повела, так как за последнее время подобные заявления она слышала раз пятьсот. И четыреста девяносто два из них были враньем.
— Лидия Михайловна, безусловно, выдающаяся колдунья. Я очень и очень ее уважаю, — слова Елены прозвучали так искренне, что даже я чуть не поверил. — Но она склонна к переоценке собственных возможностей. Такова участь всех выдающихся личностей, которым слишком много льстят.
Домовые переглянулись и согласно закивали:
— Да, да, мы и сами ей постоянно льстим.
Елена довольно улыбнулась и шутливо пригрозила публике пальцем:
— Вот так нас, ведьм, и портят. А характер у нас и без того не подарок.
— Да, да, ужасный характер! — снова закивали барабашки, и я увидел, как недобро сверкнули глаза Хозяйки. Не сомневаюсь, что она еще припомнит домовым эти неосторожные слова и продемонстрирует им скверный ведьминский характер во всей красе.
— Я же, прежде чем что-либо предложить, тщательно взвешиваю свои возможности, — продолжала Елена, — и никогда не обещаю сверх того, что могу выполнить. Если не верите, можете спросить домового в моем доме, он подтвердит. И… — ведьма сделала короткую паузу, словно задумалась. — Поговорите также с домовым в доме Лидии Михайловны.
Я кашлянул, привлекая внимание.
— В чем дело, Стас? — недовольно спросила Хозяйка.
— Извините, госпожа, что вмешиваюсь, но в доме ведьмы Лидии нет домового.
Барабашки тревожно загудели. Елена удивленно спросила:
— Как так? Почему?
— Не знаю, госпожа… Раньше был, а теперь нет. Пропал куда-то.
Домовые хмурились. То, что из дома исчез их сородич, могло означать только одно: с ним слишком плохо обращались.
— Странно, — Елена вновь напустила на себя задумчивый вид. — Как же такое может быть… Недобрая весть, недобрая.
Эти тихие, якобы невзначай слетавшие с губ слова довели публичное возмущение до точки кипения. Незаметно для широкой барабашечной общественности мы с Хозяйкой обменялись удовлетворенными взглядами: разумеется, эта "случайная" сцена была спланирована и отрепетирована заранее. И, конечно же, идея принадлежала мне.
Меня зовут Стас, мне двадцать два года, и я начинающий колдун. При этом, помимо магических, обладаю еще кучей способностей, что и помогло мне стать личным секретарем известной ведьмы Елены Викторовны. Выглядит она лет на тридцать, а сколько ей на самом деле, понятия не имею. Подозреваю, что все-таки чуть больше — сотни этак на три-четыре. Конечно, я мог бы поинтересоваться, и, думаю, Хозяйка удовлетворила бы мое любопытство. Только после этого я вынужден был бы приняться за рассылку своего резюме видным колдунам и ведьмам, предлагая себя в качестве секретаря. А потом неизбежно объяснять, за что Хозяйка меня уволила. Работодатели тут же выдумали бы какой-нибудь
Сейчас, во время предвыборной гонки, я служу для Хозяйки центром сбора информации и генератором идей, по поводу чего испытываю противоречивые чувства. С одной стороны я, конечно, хочу, чтобы Елена победила и стала Королевой грядущего юбилейного Шабаша. Во-первых, потому что тогда победа не достанется заносчивой и противной ведьме Лидии, а это уже само по себе приятно. Во-вторых, статус Королевы Шабаша подразумевает власть и множество нехилых ништяков вплоть до следующего праздника — причем, ништяки перепадут не только Ее Величеству, но и королевской свите, к коей я буду иметь честь принадлежать. Ну, и в-третьих, стать Королевой — это круто. Для любой ведьмы это, можно сказать, пик ее ведьминской карьеры.
Но с другой стороны, если Елена не пробьется в Королевы, то будет на Шабаше обычной ведьмой. Напьется, набезобразничает, расслабится… А я, наоборот, напьюсь и не расслаблюсь. А вовсе даже обнаглею. Тут-то у меня наконец и появится шанс ее соблазнить. А то сплошной стыд: больше двух лет хожу у Хозяйки в пажах — и ничего, ни разу. Этак она меня прогонит, и будет права.
Вот такая нешуточная борьба желаний происходила у меня в душе.
— Я слышал, ведьма Лидия приказала разбавлять молоко водой, — подал голос один из старейшин. — Какому домовому такое понравится?
Барабашки принялись вспоминать все слухи, гулявшие в последние время по Москве — чему, кстати, я же и поспособствовал.
— А еще говорят, она собиралась вообще чердак снести!
— Как это?
— А вот так! Снести, а на его месте построить бассейн! А на место домового взять водяного!
— Ничего себе… Бедняга, наверно, не вытерпел такого унижения и сбежал.
Тут Елена решила, что клиент созрел.
— Я обещаю, — громогласно провозгласила она, и домовые моментально умолкли, — что если стану Королевой Шабаша, использую все свое влияние, чтобы никто не смел возводить на чердаках бассейны, сауны и джакузи!
По собранию прокатился довольный гул.
— И вообще, никто не посмеет унизительно относиться к домовым! — Хозяйка, похоже, всерьез увлеклась умасливанием электората. — Пусть только попробуют! Превращу в табуретки, не будь я Королевой Шабаша!
Вопреки ожиданиям, это заявление барабашек не обрадовало.
— Кхм… Видите ли, госпожа ведьма, — несколько смущенно сказал главный, — совсем без унижений не надо. Мы любим, когда нас немножко унижают. Это вселяет в нас уверенность в завтрашнем дне.
Опаньки! Елена кинула в мою сторону строгий взгляд, в ее глазах читался вопрос: "Почему не предупредил?" Я сделал виноватое лицо и показал глазами ответ: "Да я сам офигел, госпожа!" "Плохо, Стас, — недовольно посмотрела мне Елена. — Подготовка — из рук вон!"
Я почувствовал, что домовые вызывают у меня неприязнь. Страдания и унижения им нравятся, видите ли… Мазохисты лохматые, чтоб их…
Между тем Хозяйке предстояло как-то выкручиваться.
— Ваше пожелание будет учтено, — осторожно сказала она. — О полной отмене унижений не может быть и речи. Но их составляющая и размеры будут строго регламентированы.