Четверо детей и чудище

Уилсон Жаклин

Верблюд сдержанно поблагодарил его, похлопав густыми ресничками, улыбнулся и побрел вперед.

— Теперь надо для слона найти дом, скорей, пока он опять не обкакался, — сказала Шлёпа.

— Слону нужна травка. — Робби выбрался из ямы на травянистую кромку. Он соорудил из нескольких больших веток ограду, потом аккуратно взял слона и поставил его на мягкую мшистую траву. Слон помахал хоботом.

— Видишь, он доволен. Тебе тоже сюда, лёвушка, травянистая равнина — твой дом родной. И твой тоже, жираф. Давай его сюда, Роз, — сказал

Робби.

— В один загон со львом? Ни за что!

— Он может за себя постоять, честно. Если лёвушка попробует его цапнуть, он станет лягаться и бодаться. А вот для зебры мы построим отдельный загончик, потому что зебры — любимая львиная еда.

— А давай на всякий случай сделаем зеброчке загон с другой стороны ямы, — предложила я. Зебру я полюбила больше всех других зверей. Я помогла обустроить ей персональное пастбище в маленькой уютной долине и отпустила ее щипать травку.

— Готово! — довольно сказал Робби. — Так. Горилла и обезьяна колобус живут в лесу, так что поселим их вон в тех папоротниках. Иди сюда, горильчик. — Он аккуратно достал гориллу из кармана. Обезьяна нашла там завалявшееся драже и грызла его как печеньку.

— Не очень-то полезная еда, — покачал головой Робби. — Хотя листья тебе, наверное, жутко надоели. Меня от салата тоже иногда воротит. Вот так, хороший мальчик. Добро пожаловать в чудесный лес. Моди, неси сюда обезьянку.

— Нет, моя бизьянка, — сказала Моди. — Она щекочется.

— А давай я тебя пощекочу, а обезьянка в папоротниках побегает. Ей там очень понравится, — сказал Робби.

Моди с неохотой отцепила от уха обезьяну и опустила ее в тенистый папоротниковый лес. Колобус весело затараторил, мигом забрался на папоротник, а потом, раскачавшись, перебрался с него на соседний.

— Здорово! Он по деревьям лазает лучше нас с тобой, Шлёп, — восхитился Робби.

Он сидел скрестив ноги и зачарованно смотрел на свой маленький зоопарк. Я беспокойно маячила над зеброй и одним глазом следила за львом. Моди уселась в папоротниках, и обезьяна то и дело сигала с «дерева» и пробегалась по ней. Шлёпа щекотала травинкой слона и жирафа. Льва она благоразумно остерегалась. Но через полчаса Шлёпа начала зевать и ерзать.

— Все это, конечно, мило и трогательно, и зверье симпатичное, но что-то мне это желание уже надоело, — сказала она.

— Ничего ты не понимаешь, Шлёпа. Это самое классное желание в мире, — не согласился Робби.

— Но ведь ничего не происходит, — пожаловалась она.

— А ты понаблюдай за животными! Это ж так интересно — смотреть, как они приспосабливаются к естественным условиям, — настаивал Робби.

— Зато я к этим условиям приспосабливаться не собираюсь. Хочу компьютер и «Икс-бокс». Домой хочу, — заупрямилась Шлёпа.

— Ну, Шлёп, так нечестно. Пусть он еще немножко со своей живностью поиграет, — сказала я.

— Он может взять зверье с собой и построить им новый зоопарк у Моди в комнате, — не сдавалась Шлёпа.

— Но им там не понравится,

на воле им лучше, — сказал Робби. — Хотя, кстати, я у Моди под кроватью уже построил зоопарк. Ой! — Он резко выпрямился и стал нервно кусать губу. — Розалинда, а ты слышала, как я желание загадывал?

— Конечно.

— Что я сказал, дословно? «Хочу, чтобы эти звери ожили»?

— Да.

— Или «Хочу, чтобы все мои звери ожили»?

— Откуда нам-то знать, — сказала Шлёпа. — Это ж твое желание, а не наше. Какая разница вообще?

— Но лев, слон, зебра, обезьяна, горилла и верблюд с жирафом — это не все мои животные. Все в карманы не поместились. Я с собой взял только африканских млекопитающих, потому что они у меня первыми появились и они мои любимые. Но у меня еще есть индийские млекопитающие. Я их под кроватью оставил. Я вот подумал — а вдруг псаммиад и их тоже оживил?

— М-да, не исключено, — сказала я. — Но всё равно ничего страшного-то в этом нет.

— Нет, есть. Там тигр, леопард и кабан — они все передерутся, а еще носорог, он будет все подряд таранить, — встревоженно сказал Робби, чуть не плача.

— Спокойно, Робс, все хорошо. Я уверена, всё обойдется. Хотя на всякий случай нам лучше вернуться домой. Устроишь им всем новый зоопарк, в детской. Отлично выйдет. Можно из кубиков загоны сделать, — пыталась я его успокоить.

— Надо набрать побольше песка для верблюда и травы и листьев для остальных, — сказал Робби. — Как же я всё это дотащу, со зверями в придачу?

— Придумала! — воскликнула я и побежала к папе с Элис. Папа разгадывал кроссворд в «Таймс», а Элис листала «Грацию». Оба безмятежно мне улыбнулись.

— Всё возитесь в песке? — снисходительно спросил папа. Он поискал взглядом остальных. Увидел и Моди, и Робби, и Шлёпу — но не увидел маленьких зверей, которые носились туда-сюда, рычали, трубили, лаяли и радостно ржали.

— Да, но вообще-то хорошо бы уже собираться. По-моему, Моди с Робби устали, — сказала я. — Давайте я посуду соберу?

— Спасибо, Розалинда, — сказала Элис.

Я схватила большую сумку-термос.

— Бутерброды остались? Сейчас уберу. Ой, минуту, по-моему, Робби песок в глаза попал, — схитрила я. Закинув сумку на плечо, я поскакала к яме и сгребла Робби в охапку.

— Ты чего? — спросил он, вырываясь. Я пальцами раздвинула ему веки:

— Как будто тебе песок в глаза попал.

— Ничего не попал!

— Да знаю я. Это обманный маневр.

— Какой еще маневр?

— Мы наберем в сумку песка и засунем туда же зверей. Только зебру я сама понесу, а то мало ли что. Не доверю я твоему льву. Там бутерброды — пожуют, если голодные. Хищники могут бекон есть, а травоядные салатом закусят.

Мы погрузили передвижной зоопарк и закрыли сумку, от души надеясь, что животные угомонятся и лягут спать. Путь был неблизкий, Робби обычно еле плелся и хныкал, но сейчас шагал бодро: переживал, как там дома звери — ожили или нет.