Четверо за спиной
Шрифт:
– Всем ли довольна гостьюшка моя дорогая? – раздается у меня негромкое над ухом. От неожиданности вздрагиваю и разрываю зрительный контакт с волхвом. Поворачиваюсь к Велеславу. Он смотрит на меня своими колдовскими глазами, которые сейчас потемнели и кажутся густо-синими.
– Благодарю, князь. Все здесь необычно, где бы я такое еще увидела?
– А чего бы ей не быть довольной? Сидит с князем за столом да с золота ест, – раздается язвительный голос воеводы. Низкий, вибрирующий, мурашко-вызывающий. И что ж тебе неймется, грубиян?
– Гор…, – поворачивается к другу князь.
–
– И его подстричь хочешь? – притворно хмурится Велеслав, а в глазах смешинки. Похоже его тоже забавляет наша пикировка.
– Да вот еще! Много чести. Пусть топором себя пострижет. Глядишь – поумнеет.
– И как ты с таким змеиным языком до своих лет дожила? – в сердцах бросает воевода.
– Дожила. И до сих пор – молодая и красивая. А ты … уже просто – красивый.
– Я что – старый? – взвивается воевода. Как же его легко доводить до бешенства! И как приятно дергать этого тигра за усы. Под хохот его друзей.
– Ты это сказал, – пожимаю плечами и переключаю свое внимание на усмехающегося Велеслава, – князь, а почему у вас на пирах женщин нет?
– Э… а зачем они тут?
– Как зачем? Разговор поддержать, красотой своей глаз порадовать. Да и наряды с украшениями выгулять. Все девочки это любят.
– Тут разговоры мужские. Да под вина хмельные недоброе может быть.
– При женах и дочерях напиваться вдрызг уже никто не будет. А если муж на пиру не смог жену защитить – зачем он вообще нужен?
– Ты как скажешь, Ярослава, так все с ног на голову. Подумать надо.
– А что тут думать? Давай спросим.
– У кого?
– А и у гостей. Послушаем глас народа, – не мудрствуя лукаво, встаю на ноги и громко хлопаю в ладоши.
– Уважаемые мужи города, гости дорогие! Я издалека и многие ваши обычаи мне не понятны. Разъясните, отчего на пиры веселые вы своих жен-красавиц не берете? Ведь так оно веселее будет. Да и женщинам вашим, где еще сверкать жемчугами и смарагдами, как не на пиру княжеском?
Зал изумленно замолчал, а потом разразился криками:
– Невместно!
– Жена не кобыла, чтоб ее выставлять!
– Подождите! – отодвигаю стул и спускаюсь в зал. Я не лукавлю, мне действительно интересно. Центральная часть горницы свободная, выхожу и окидываю взглядом сидящих мужчин. – Давайте по одному. Встаньте и объясните мне, иноземке. Ведь жены ваши на ярмарки и торги ходят. На праздники в хороводах и прочих весельях участвуют. Наверняка и в гости к подругам да родным захаживают. А сюда, на княжий пир – почему не ногой?
Многие открыли рты чтобы крикнуть что шумливое, но аргументов не нашлось ни у кого. Кто-то недоуменно чесал затылок, кто-то раздосадовано переглядывался с соседями, но ничего толкового придумать не могли. В тупик поставила их гостья князя миргородского.
– А нас с женами князь не приглашал! – нашелся наконец-то кто-то языкастый. Зал охнул, а я с улыбкой повернулась к нахмурившемуся Велеславу.
– Как же так, князь? Может исправишь сие, раз народ просит?
Гневно дернулись ноздри властителя, но сдержался он.
– Так тому и быть! Через месяц приглашаю всех на пир. С женами или сродственницами, кто холост, – пророкотал раздосадованный Велеслав. Не доволен, что его крайним сделали. А потому, я, чтобы смягчить ситуацию, с благодарной улыбкой слегка кланяюсь князю. В ответ на мою улыбку правитель слегка расслабился, ушла хмурая складка меж бровей.
Когда зал перестал гудеть, я снова повернулась к сидящим за столами.
– Гости дорогие, я только предупредить хочу, чтоб вы не передумали. Ибо если ваши жены узнают, что вы их на пир не взяли, а подруги там были…, – мы с сидящими обмениваемся понимающими улыбками.
– Не сносить нам буйных головушек, – выкрикивает кто-то.
– Запилит до смерти, – подхватывает другой.
– Всю жизнь пересоленное снедать придется.
Чувствую, что зал оттаял, почувствовав во мне, в некотором роде, единомышленника. Надо закрепить результат. Снова хлопаю в ладоши, чтобы тишина наступила.
– А чтобы развеселить сердца ваши храбрые и великодушные, хочу спеть песню своей родины. Боевую. Дозволишь, князь? – успокаиваю, как могу, задетое самолюбие Велеслава, демонстрирую ему, что именно он тут главный. Он властитель, и он мужчина, а значит его «эго» любит патоку и елей больше многих. Князь удивленно приподнимает брови, видимо я опять ставлю его в тупик своей непредсказуемостью. Ну извини, друже, работа с массами, тем более такими заскорузлыми, требует нестандартных решений. Мы с залом выжидательно смотрим на князя. Он, не сумев прочитать по моим глазам что будет, вынужден кивнуть.
Я поворачиваюсь к сидящим в уголке музыкантам. Они начинают наигрывать лихое вступление. Знаю, что голос у меня сильный, низкий, песня начинает литься сама:
Ой, что-то мы засиделись братцы
Не пора ли нам разгуляться
Русь молодая, силы немерено
Дайте коня мне да добрый меч!
Ратью пойдем да погоним ворога
Русь молодая сердцу дорога
Да не пристало нам сидеть по хатам
Дайте коня мне да добрый меч!
Было это, братцы, давным-давно
Черные силы пришли войной
А мы не знали, не ожидали
Жили, любили, детей рожали