Четвертая власть
Шрифт:
Он купил ей огромный букет цветов и радостный побежал домой. Решив удостовериться, что мама никуда не ушла, он достал телефон и набрал номер. Трубку сняли лишь на пятом гудке.
— Алло, — раздался взволнованный голос мамы.
— Привет! — сказал Володька. — Ты дома? А я тебе такой классный сюрприз приготовил! Я сейчас приду!
— Нет! — закричала вдруг женщина. — Беги отсюда! Тут ловуш…
Не понимая, что произошло, Володька набрал номер еще раз и еще. Но трубку больше никто не снимал. Юноша был в панике. Неужели кто–то пробрался к нему в дом? Неужели прихвостни губернатора пришли по
Юноша не знал, сколько человек скрывается в квартире, вооружены ли они. Да это было и не важно. Выбросив цветы, он выбежал из лифта и кинулся к квартире, принявшись судорожно ковыряться ключом в замочной скважине. А затем резко распахнул дверь и, приготовив для замаха палку, вошел внутрь. Но прежде чем он успел сориентироваться, прежде чем окликнул маму и даже прежде чем хотя бы раз взмахнул своим нехитрым оружием, чей–то сильный удар в грудь отбросил его на лестничную клетку. Палка вылетела из рук, а сам Володька распластался на холодном полу и принялся с жадностью глотать воздух. Из квартиры выбежали двое крепко сложенных парней и быстро направились к Володьке. Превозмогая боль, он кинулся на них, как слабенькая пташка кидается на хищника, защищая собственное гнездо, но…
Он не смог нанести ни одного удара. Бандит легко уклонился от прямолинейного взмаха руки и больно ударил в живот, а второй, недолго думая, добавил ногой в голову. «Остановитесь! Прекратите!» — закричала мама, выбежавшая из квартиры, но ее легко отпихнули и затолкали обратно в комнату. Бандит склонился над Володькой и, схватив его за воротник, потащил в квартиру, чтоб не мозолить глаза соседям. Но в этот самый момент где–то вдалеке завыли милицейские сирены.
— Это по вашу душу, — прошептал юноша.
— Ах, сопляк, хана тебе теперь, — крикнул бандит, и нападавшие побежали вверх по лестнице.
С трудом поднявшись на ноги, Володька вошел в квартиру и закрыл дверь. Он помог маме добраться до кровати и сел возле нее, тщетно пытаясь успокоить и заставить забыть о пережитом кошмаре.
— Сыночек, куда ты влез? — плакала женщина. — Они весь дом вверх тормашками перевернули. Все шарили, искали чего–то.
— Не волнуйся, мамочка. Все позади.
— Кто это, Володька? Что им нужно?
— Это бандиты, обычные бандиты. Вот увидишь, они больше не сунутся.
— Но ведь они могли тебя убить… За что? Что ты им сделал?
Юноша не успел ответить. В дверь настойчиво позвонили, и чей–то грубый бас предупредил, что если им мне открыть — они ворвутся силой. На пошатывающихся ногах Володька добрался до двери и впустил милиционеров, которые тут же зашли внутрь и принялись обследовать помещение.
Покончив с формальностями, майор, который был главным в этой компании, поинтересовался, будут ли потерпевшие писать заявление.
— Нет, — ответил юноша. — Это все равно бесполезно.
— То есть? Что–то я вас не понимаю.
— А чего тут понимать, вы все равно не сможете наказать виновных.
— Ну почему же? Если найдем — обязательно накажем.
— А если я знаю, кто к этому причастен?..
— Да? — удивился милиционер. —
— Люди губернатора Полищука.
— Ты что, парень, травы обкурился?
— Все ясно. Я ведь говорил, что бесполезно.
— Послушай, ты вообще в своем уме? Мы ведь тебя по ложному доносительству упечь можем.
— Не надо, — взмолилась женщина. — Оставьте его в покое. Не нужно нам никакое заявление. Уходите, прошу вас.
— Скажите спасибо матери, молодой человек, — ответил майор. — Если б не она, я бы вас обязательно к ответственности привлек.
— Если б я денег не нашел, чтоб от таких, как вы, вовремя отмазаться — съехидничал юноша.
— Что? — закричал майор в гневе.
— Молчи, молчи, — умоляла Володьку мать. — И так уж беду накликал. — Простите, товарищ милиционер. Он это сгоряча.
— Так уж и быть, — ответил майор. — Но вы научите его хорошим манерам. Не все такие добренькие, как я. Ладно, ребята, пошли отсюда.
Володьку всего трясло, но видя, что его маме приходится и того хуже, он держался бодрячком и не показывал вида, что до ужаса напуган. Всеми силами стараясь убедить ее, что это лишь досадное недоразумение и бандиты попросту перепутали их квартиру с чьей–то другой, юноша, удостоверившись в том, что нападавшие не причинили женщине ощутимого вреда, напоил ее снотворным и уложил спать. Теперь можно было заняться собой.
Самым страшным было то, что он не мог никому доверять. Только Дмитриев и Соловьев знали, что у него остался компромат, плюс те люди, к которым он обращался утром в надежде пристроить кассету на какой–нибудь из каналов. Но они были вне подозрений — бандиты находились в квартире довольно долго — они не только облазили все комнаты, но и ждали его прихода. Посторонние люди не смогли бы так оперативно разрулить ситуацию, значит, это кто–то из своих. Но кто из них предатель? Кто работает на губернатора, Дмитриев или Соловьев? А может, они оба? Может, их всех купили? Не потому ли Александр Михайлович назначил на программу именно его, одного из самых неопытных сотрудников, понадеявшись, что тот не справится и завалит дело? Не потому ли Лешка так настойчиво уговаривал его отказаться от материала? А впрочем, неважно. Он не будет доверять никому из бывших коллег — так оно будет надежнее.
Но в любом случае нужно решать что делать. Как обезопасить себя от дальнейших нападок? Куда–то уехать они не могли — родственников в Москве у них не было. Продать квартиру? Но на это нужно время. Просить защиты у государства? — глупо. А влиятельные люди или бандиты в друзьях у Володьки не значились. Но и сидеть вот так в ожидании расправы совсем не хотелось. А может, отдать им кассету и дело с концом? Нет… для этих ублюдков человеческая жизнь ничего не значит. Они уберут его хотя бы для подстраховки. Стоит ему передать пленки, как ничто не помешает им нажать на курок. Да и можно ли идти на какие–то сделки с бандитами, которые не погнушались ворваться в его дом и перерыть все вверх дном. Нет! Эти люди заслуживают наказания. В мире есть справедливость. Только о ней не нужно рассуждать — ее надо добиваться. Если так уж вышло, что кроме него, Володьки, все предпочитают подобно страусам держать голову в песке, то так тому и быть. Может, это его миссия, его предназначение?