Четвертое измерение - 2

Поселягин Владимир Геннадьевич

Если кто-то скажет что путешествие на фургонах это развлечение, то он ошибается, это труд. Именно труд, и немалый. Но мне нравилось, к тому же со мной были мои обожаемые с каждым днём жёны. Я только недавно начал осознавать, какие сокровища попали мне в руки, и сейчас я был просто на седьмом небе от счастья. Еще больше я взлетел от той новости, что сообщила мне на днях Мэри.

Она прояснила свой недуг, который мучил её в последнее время, и жена Стива тоже подтвердила все симптомы. Мэри беременна. Понятное дело мы с Агнесс сразу окружили её всем вниманием, что положено

будущим матерям.

Так что все длинные вечера мы разговаривали, я рассказывал сказки, потихонечку начал обучать жён русскому языку, и через две недели от начала путешествия, я рассказал, кто я и откуда. Как нестранно новость была воспринята довольно спокойно, немножко поудивлялись, да это было, но такого ажиотажа, на который я рассчитывал, не было. Спокойные мне жены достались, а главное доверчивые. Поверили они мне сразу.

Правда это не освободило меня от рассказов того времени когда я родился. Я начал со своего детства, закончив институтом. Попадание в тело Шведа, и последующие приключения по возращении, я пропустил. Не нужно им было это знать, так что наши вечерние посиделки заканчивались глубоко ночью, и если бы не соседи из-за которых нам приходилось говорить в полголоса, то они бы и днём просили рассказывать им о моём мире и тех чудесах что там есть.

— Маккена! — окликнул меня Бак Тревис, которого переселенцы выбрали новым старшиной.

Я обернулся, слегка натягивая поводья, притормаживая фургон, и вопросительно посмотрел на него.

— Тут начинаются поля ранчо Большого Билла Мак-Кинли, говорят в прошлом году он погнал стадо на караван. Было много жертв. Нужно съездить на разведку. Кого возьмешь? — спросил он меня натягивая поводья рядом.

— Тима и возьму, — ответил я. Обернувшись, я крикнул мальчишке, восседающем в фургоне который следовал за нами. — Тим, собирайся, прокатимся!

Тринадцатилетний Тим, с матерью следовали с нами от форта Лансер, который мы проехали, выехав с территории индейцев неделю назад. Я как-то быстро сдружился с ним. Мальчишка замкнулся в себе после гибели отца от рук индейцев, из-за чего они и остались в форте, отстав от своего каравана, так что мне было непросто понемногу начать приводить его из депрессии. Но ум еня понемногу начало получаться и тот оживал с каждым днём.

Мать Тима, миссис Крисми, с тревогой проводила сына, который радостно начал приготавливать своего коня по кличке Дик к поездке.

— Джон, присмотрите за ним, пожалуйста, — попросила она меня.

— Конечно мэм, обязательно, — пообещал я.

Поцеловав по очереди жён, я взял сумку с едой, и запрыгнул на коня Веселого Джека, которого назвал Резвым, стегнул его пару паз по бокам поводьями, и послал вперед. За мной с гиканьем последовал Тим.

Обогнав караван миль на шесть, мы снизили скорость до пешеходного, и повели неторопливую речь, лениво оглядываясь вокруг.

— И всё-таки, сколько я не тренируюсь, но выхватывать револьвер так быстро как ты, не могу. Почему? — начал опять свой разговор Тим.

Мне не трудно было понять любовь парня к оружию, сам такой, поэтому я старался отвечать подробно.

— С опытом и умение придёт, Тим.

— А ты научишь

меня быстро выхватывать револьвер? — спросил он, поглаживая рукоятку старого револьвера.

— Пока нет. Сначала научись просто метко стрелять. Быстро выхватывать револьвер, конечно, очень важно, но еще важнее после этого попасть в цель, — поучал я его. — Первый выстрел самый важный. Если промахнёшься, второй можешь уже не сделать.

Я учил его смотреть не на револьвер, а в ту точку, куда стреляешь, чтобы револьвер был словно указательный палец. Учил, как правильно носить кобуру, чтобы рука ложилась на рукоять револьвера незаметно и естественно. Да всему учил. Причём уча его я поднимал и свои знания, набираясь опыта владения короткоствольным оружием. Постоянные тренировки на свежем воздухе благотворно влияли на мои умения. Хорошо, что я захватил достаточно патронов из форта и иногда практиковался в стрельбе. Но от пятисот патронов на данный момент осталось едва пятьдесят штук. В общем, хорошо пострелял. Однажды во время охоты, когда из-под копыт Черныша вдруг взметнулась куропатка, я машинально выхватил 'кольт' и сбил её на бегу, а та ведь успела удалиться метров на пятнадцать. Хорошо что этого никто не видел, а то разговоров бы было на весь караван.

— Никто не должен применять оружие, если его к этому не вынуждают, — продолжал наставлять я Тима. — Не ищи неприятностей, они сами найдут тебя. Револьвер — это как инструмент у плотника. Пользоваться им нужно вовремя и не по пустякам.

Закончив с наставлениями, я присмотрелся к легкому облачку пыли, который вроде бы стоял на месте. Похоже, к нам кто-то приближался, или удалялся, скоро узнаем это.

— Оружие сделано, чтобы убивать, и ты так же легко можешь убить друга, как и врага. Любое оружие, которое ты лично не разрядил, должно рассматриваться, как заряженное, — продолжил я, не спуская глаз с пылевого облака. Облако стало больше, и стало ясно, что к нам кто-то приближается.

— Опять бизоны? — спросил у меня Тим, только сейчас заметив пыль.

— Не думаю, мы на обжитых землях, и пастухи прогнали бы стадо.

— Тогда кто это?

— Скоро узнаем, — ответил я, заметив, что вдали появились всадники.

— Ковбои, — мгновенно определил Тим.

Достав подзорную трубу, я присмотрелся к нахлестывающим коней всадникам.

— Торопятся куда-то, — сказал Тим полным любопытства голосом.

— Ты прав, похоже, это действительно местные пастухи, — сказал я убирая подзорную трубу.

Достав 'винчестер', я приготовил его к бою. Удивлённо посмотрев на меня, Тим последовал моему примеру и достал отцовскую двустволку.

— В этих землях, никогда не знаешь, кто тебе встретиться, друг или враг, — пояснил я свои телодвижения.

— Их пятеро, — сказал Тим, когда ковбоев было уже хорошо видно.

— Шестеро. Вон там дальше был всадник, похоже, наблюдатель, — ответил я.

Замедляя скорость, всадники направили лошадей к нам.

— Вы на земле Большого Билла Мак-Кинли, — жёстко сказал старший из них. Мужчина был обрюзгшим, видно, что его не заботит собственный внешний вид, и в грязной засаленной одежде.