Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров
Шрифт:
Кэлен вскочила на ноги.
– Сильфида! – Серебряное лицо сразу возникло над парапетом. – Сильфида, я должна путешествовать.
– Хорошо, мы будем путешествовать. Куда вы желаете отправиться?
– Люди Тины. Я должна попасть к людям Тины.
По текучему лицу пробежала рябь.
– Я не знаю такого места.
– Это не место. Это люди. Люди. – Кэлен ударила себя в грудь. – Люди, такие, как я.
– Я знаю много народов, но люди Тины мне неизвестны.
Кэлен задумалась на мгновение.
– Они живут
– Я знаю места в степях. К какому месту вы желаете путешествовать? Назовите его, и мы отправимся. Вы останетесь довольны.
– Ну, это равнина. Плоское поле. Никаких гор, как здесь. – Кэлен повела рукой вокруг, но сообразила, что сильфида может увидеть только деревья.
– Я знаю несколько таких мест.
– Как они называются? Возможно, я узнаю названия.
– Я могу путешествовать к реке Каллисидрин.
– К западу от Каллисидрина. Люди Тины – дальше на запад.
– Я могу путешествовать к долине Тонделен, ущелью Харья, равнинам Кеа и Зилан, расщелине Геркона, в Андерит, Пиктон, к сокровищу Джокопо.
– Что? Что ты назвала последним? – Кэлен знала почти все названия, которые перечисляла сильфида, но все эти места были далеко от Племени Тины.
– Сокровище Джокопо. Вы желаете путешествовать туда?
Кэлен положила на ладонь теплый костяной нож. Чандален рассказывал ей, как племя джокопо напало на людей Тины, и духи предка научили дедушку Чандалена защищать от врагов свои земли. Чандален сказал, что до войны они торговали с Джокопо. Джокопо должны были жить близко к Племени Тины.
– Повтори последнее название, – попросила Кэлен.
– Сокровище Джокопо.
Черные перья снова принялись танцевать и вертеться. Кэлен убрала нож за полоску ткани вокруг плеча и вспрыгнула на парапет.
– Я желаю путешествовать к сокровищу Джокопо. Ты отнесешь меня туда, сильфида?
Серебряная рука сняла ее с парапета.
– Войдите в меня. Мы отправимся к сокровищу Джокопо. Вы останетесь довольны.
Кэлен вдохнула сильфиду – но на этот раз не испытала экстаза. Она была слишком опечалена тем, что услышала от Шоты.
Зедд закудахтал как сумасшедший. Он показал Энн язык и, надув щеки, издал непристойный звук.
– Тебе ни к чему притворяться, – рявкнула Энн. – Кажется, это твое естественное состояние.
Зедд поболтал ногами в воздухе, словно пытался идти вверх тормашками. Кровь прилила ему к голове.
– Ты хочешь жить или умереть, сохраняя достоинство? – спросил он.
– Я не буду изображать сумасшедшую.
– Именно изображать! Только не сиди без дела в грязи. Изображай!
Энн наклонилась к нему:
– Зедд, ты же не можешь всерьез думать, что это нам чем-то поможет.
– Ты же сама говорила. Слоняюсь повсюду с чокнутым стариком. Это были твои слова.
– Я же не предлагала этой затеи!
– Может, и не предлагала – зато ты меня вдохновила. Я не забуду об этом упомянуть,
– Рассказывать всем! Во-первых, это нам не поможет. Во-вторых, я прекрасно понимаю, что ты будешь только счастлив всем раззвонить об этом. И поэтому тоже, кстати, я не буду играть в эту дурацкую игру!
Зедд взвыл, как койот, и упал, словно подрубленное дерево, расплескав навоз. Энн возмущенно утерла лицо.
Из-за забора часовые нантонгов мрачно смотрели на своих пленников. Зедд и Энн сидели в навозе спиной друг к другу и развязывали веревки, которыми были связаны их запястья. Часовые, вооруженные копьями и луками, по этому поводу не переживали: они знали, что пленникам все равно не сбежать. И Зедд знал, что они правы.
С утра у хлева собралась вся деревня. Нантонги были счастливы, что у них есть жертвы, которые умилостивят духов и передадут им послания от живущих. Они были уверены, что теперь их жизнь в безопасности.
Но теперь, глядя на пленников, часовые и жители деревни быстро теряли свой оптимизм. Они поспешно проверяли, плотно ли замотаны их лица, а охотники погуще обмазались белой золой.
Зедд просунул голову между колен и покатился по вонючей жиже. Он описал круг вокруг Энн и, остановившись, захохотал сумасшедшим хохотом.
– Перестал бы ты, старик! – проворчала она.
Зедд распростерся в грязи перед нею и, помешивая навоз, тихо сказал:
– Энн, у нас важное дело. И здесь его выполнить гораздо проще, чем в подземном мире, куда нас хотят отправить эти ребята.
– Я знаю, что мы ничего не сделаем, если умрем.
– Тогда не лучше ли постараться остаться в живых, так?
– Еще бы, – буркнула Энн. – Но я не представляю себе как.
Зедд шлепнулся лицом ей в колени. Она вздрогнула от отвращения и сморщилась, когда Зедд, вскочив, обвил грязными руками ее шею.
– Энн, если мы ничего не предпримем, то умрем как пить дать. Если попробуем драться – тоже. Без магии мы бессильны. Остается лишь сделать так, чтобы они сами нас отпустили. Их языка мы не знаем, и даже если бы знали, я сомневаюсь, что нам удалось бы их уговорить.
– Да, но…
– Как я понимаю, надежда у нас одна – убедить их, что мы сумасшедшие. Они хотят принести священную жертву духам своих предков. Взгляни на часовых – скажешь, у них радостный вид?
– Ну… нет.
– Если они решат, что мы чокнутые, им придется дважды подумать, прежде чем приносить нас в жертву духам. А вдруг духи обидятся? Сочтут проявлением неуважения, что им скармливают придурков. Ты поняла мою мысль?
– Но это… безумие.
– Взгляни на это с их точки зрения. Если они хотят, чтобы духи их уважали, значит, сами должны их уважать. Представь себе свадебную церемонию. Она, как и жертвенный обряд, символизирует единство, преемственность и надежду на будущее.