Четвертое сословие
Шрифт:
— Я постараюсь издавать такую газету, которую большинство австралийцев хотели бы читать за завтраком каждое воскресное утро. Я ответил на ваш вопрос, Кейт?
— Боюсь, что да, мистер Таунсенд, — улыбнулась Кейт.
Кит улыбнулся в ответ. Улыбка быстро исчезла, когда он услышал следующий вопрос:
— Не могли бы мы теперь поговорить об одном событии вашей жизни, которое широко освещалось в светской хронике?
Кит слегка покраснел. Чутье подсказывало, что нужно немедленно закончить интервью, но
— Это правда, что в день своей свадьбы вы приказали шоферу не останавливаться и проехали мимо церкви всего за несколько мгновений до появления невесты?
Кит вздохнул с облегчением, когда в кабинет вошла Хитер и сурово доложила:
— Через пару минут начнется селекторное совещание, мистер Таунсенд.
— Селекторное совещание? — просиял он.
— Да, сэр, — ответила Хитер. Слово «сэр» она употребляла, только если была очень сердита. — С Лондоном и Лос-Анджелесом, — сказала она и после небольшой паузы добавила: — И с Токио.
Страшно сердита, подумал Кит. Но по крайней мере, она дала ему шанс сбежать. Кейт даже закрыла свой блокнот.
— Перенесите его на другое время, — тихо произнес он.
Трудно было понять, которая из женщин удивилась больше. Хитер вышла без единого слова и на этот раз закрыла за собой дверь.
В кабинете наступила тишина.
— Да, это правда, — наконец заговорил Кит. — Но я был бы признателен, если бы вы не упоминали об этом в своей статье.
Кит отвернулся и посмотрел в окно. Кейт положила карандаш на стол.
— Простите, мистер Таунсенд, вопрос был бестактным.
— «Просто делаю свою работу», так обычно говорят репортеры, — тихо сказал Кит.
— Может, лучше перейдем к вашей странной, если не сказать, эксцентричной покупке «Ту-Дабл-Ю»?
Кит выпрямился в кресле и немного расслабился — впервые за время этого разговора.
— Когда эта история появилась на страницах «Кроникл» — кстати, в день вашей свадьбы, — сэр Сомерсет назвал вас «пиратом».
— Уверен, он хотел сделать мне комплимент.
— Комплимент?
— Да. Полагаю, он подразумевал, что я действую в лучших традициях пиратов.
— И кого же вы имеете в виду? — с невинным видом поинтересовалась Кейт.
— Уолтера Рэли[19] и Фрэнсиса Дрейка,[20] — ответил Кит.
— Мне кажется, сэр Сомерсет скорее имел в виду Синюю Бороду или капитана Моргана,[21] — улыбнулась Кейт.
— Возможно. Но думаю, вы знаете, что в результате обе стороны остались довольны этой сделкой.
Кейт снова заглянула в свои записи.
— Мистер Таунсенд, сейчас вы являетесь единоличным собственником или держателем контрольного пакета акций семнадцати газет, одиннадцати радиостанций, авиакомпании, гостиницы и двух угольных шахт. — Она подняла на него глаза. — Что вы собираетесь делать дальше?
— Я бы продал гостиницу и шахты, так что если вы знаете кого-то, кто мог бы заинтересоваться…
Кейт засмеялась.
— Нет, серьезно, — сказала она, и в эту минуту в кабинете возникла Хитер.
— Премьер-министр поднимается в лифте, мистер Таунсенд, — доложила она, ее шотландский акцент звучал резче, чем обычно. — Если помните, вы пригласили его на обед в зал заседаний.
Кит подмигнул Кейт, и девушка рассмеялась. Хитер открыла дверь и отошла в сторону, пропуская в кабинет представительного мужчину с копной серебристых волос.
— Доброе утро, господин премьер-министр, — Кит встал из-за стола и шагнул навстречу Роберту Мензису. Мужчины пожали друг другу руки, и Кит обернулся, чтобы представить Кейт, которая смущенно жалась в углу.
— Вы, вероятно, не знакомы с Кейт Таллоу, господин премьер-министр. Это молодая журналистка из «Кроникл», подающая большие надежды. Мне известно, что она надеется когда-нибудь взять у вас интервью.
— Буду рад, — ответил Мензис. — Позвоните мне в приемную, мисс Таллоу, и мы договоримся о встрече.
Следующие два дня Кит не мог выбросить Кейт из головы. Ясно было одно: она не вписывается ни в один из его четко продуманных планов.
За обедом премьер-министр не мог понять, о чем его собеседник все время думает. Таунсенд не проявил особого интереса к его новым предложениям об ограничении власти профсоюзов, хотя его газеты уже несколько лет требовали у правительства этой меры.
Следующим утром на ежемесячном заседании правления Таунсенд также не блистал красноречием. В общем-то, для человека, управляющего крупнейшей информационной империей Австралии, он на редкость косноязычно формулировал свои мысли. Некоторым директорам пришла в голову мысль, что он задумал какую-то аферу. Когда Таунсенд выступал по седьмому пункту, насчет своей предполагаемой поездки в Соединенное Королевство для приобретения небольшого газетного издательства на севере Англии, почти никто не увидел смысла в этой покупке. Кит не сумел убедить правление, что сделка может оказаться выгодной.
Когда директора разошлись после окончания заседания, Таунсенд вернулся к себе в кабинет и разбирал документы, пока Хитер не ушла домой. Он посмотрел на часы — начало восьмого. Как долго она задерживается на работе, впервые заметил он. Убедившись, что она уже не вернется, он снял трубку и набрал трехзначный номер, соединивший его с кабинетом редактора.
— Брюс, насчет моей поездки в Лондон. Мне нужно взять с собой журналиста. Если все получится, ты должен первым об этом услышать.
— Что ты теперь собираешься купить? — поинтересовался Брюс. — «Таймс»?