Четвертый год
Шрифт:
– Смотрите, куда бьете! Своих не зацепите!
Макс с тревогой смотрел, как согласованно, дружно откатываются враги. Сейчас соберутся в ораву и ударят. На голом обрыве не устоять – тут не мушкеты, тут пулеметы нужны. Эх, холодна по осени вода во Фреоне, а искупаться, похоже, придется…
Но нет, хайты почему-то медлили, не атаковали. Так и продолжали
Коннице раздолье: головорезы Октуса работают будто мясорубки. Нет ничего приятнее, чем рубить убегающих. Ваксы от них не отстают, бьют по спинам и затылкам с такой силой, будто хотят секиры переломать. А вот мушкетерам плохо, не догнать им врага – попробуй побегай с такой трубой на плече.
Все, закончился бой для мушкетеров.
Ветер унес от перешейка остатки дыма, там больше не стреляли. Подняв руки, Макс заорал:
– Эй! Все! Победа! Не стреляйте, мы идем к вам!
Переступая через трупы, а кое-где и шагая прямо по ним, люди двинулись к мысу. Навстречу из-за жалких баррикад выходили восточники, северяне и южане. Макс понял, что его не обманули всадники – очевидно, и вправду союз заключили, раз вместе сражались.
Дубин издалека взмахом руки поприветствовал товарища:
– Здорово, Макс. Рад, что ты жив.
– Я этому тоже рад.
– А где Кабан?
– Ранен он, в лесу его спрятали.
– Плохо.
– Слушай, Дубина, как ты думаешь, меня назад к Измаилу пустят сейчас? Там в лесу у нас народ остался гражданский плюс раненые. Ну и запасы там кое-какие – жратва и порох.
– За порохом пустят. Порох нужен, этих тварей же надо догонять и добивать. У нас его почти не осталось. Сейчас вон Олегу сигналят, чтобы к берегу подошел, перекинул корабельные запасы. Порох тут тоннами уходит при таких делах.
– Ясно. Значит, отпустят. Дубина, а у тебя случайно каких-нибудь бус не завалялось? Олег с Юга привозил целый ящик, стеклянных.
– Макс, я не педик, мне бусы не нужны. А тебе они зачем?
– Да так… кое-кому подарил бы… Порадовал бы…
– Надеюсь, не Кабану…
Монах подошел бесшумно, пешком, спокойно поинтересовался:
– Я вам не помешал? Здравствуйте, Макс, рад, что вы снова с нами. У вас порох еще остался?
– Немного есть, и еще запасы в лесу оставили.
– Это хорошо. Передайте своих людей Дубину и доставьте эти запасы. Мы сейчас на север выступим, все, кто в состоянии, пойдут гнать хайтов. Надо их добить, пока в себя не пришли.
– Хорошо. Я тогда десяток кшаргов с собой возьму. И еще, мне перед уходом надо с Олегом переговорить, вон «Варяг» к берегу походит.
– Если это срочно, переговорите. И потом быстрее за порохом. Кстати, кшаргов своих на разгрузку корабля поставьте, снимем с него все, что можно, – наш лагерь хайты сожгли, ничего не осталось. Хоть навесы из парусов для раненых сделаем. Макс, проследите, чтобы разгрузка прошла быстро. «Варягу» надо перезарядить торпедный аппарат, и снова в бой. Где-то тут остался последний крейсер. Не стойте столбом, идите. Там, левее, по промоине можно вниз спуститься. Правда, не знаю, как потом подниметесь – придумаете что-нибудь.
Макс позвал кшаргов, пошел к обрыву. Охотник был доволен – диктатор не стал уточнять, для чего ему так срочно понадобился Олег. Да и не Олег Максу нужен, ему нужна его жена Аня. Та барахольщица известная, уж у нее-то бусы должны быть точно, и жалеть она их не станет. Он потом, по зиме, пару шкурок горностая ей взамен подарит.
Может, через полчаса, когда схлынет боевой стресс, он будет смеяться над самим собой – нашел время о побрякушках думать. Но сейчас в голове почти идеальная пустота, лишь мысль о бусах покоя не дает.
А кому подарить бусы, это уж дело Макса.
Главное – до поляны добраться.