Четвертый под подозрением
Шрифт:
— Парни?
— Ну да, она девушка симпатичная, и у нее, знаете ли, были мужчины, но один продержался особенно долго. По-моему, постоянно он здесь не жил, только время от времени. Я запомнил это, потому что у него внешность такая, приметная. Он из этих… так называемых новых норвежцев. Слава богу, потом он съехал. Мы даже решили, что Юнни дал ему под зад коленом, но ведь Юнни — ее брат, верно?
— Что значит «из новых норвежцев»? Иммигрант?
— Да, но не негр. Больше похож на турка или славянина. Голова слегка скругленная и длинный нос. Не помню, как его звали. Что-то на Ай… или на И… Ика? Ака? Нет, не помню. — Старик покачал головой. —
Новые сведения оказались не особенно полезными. Зато Франк Фрёлик оживился, вспомнив о том, что он — полицейский. У него появилось дело. «Элизабет Фаремо, бывший любовник, длинные трубчатые кости…» Он больше не слышал никаких голосов в голове, его не трясло, как в лихорадке, перед глазами не всплывали страшные картины пожара. Он ущипнул себя за руку и почувствовал боль.
Когда он пересек Моссевейен, направляясь к Фискволльбукте и Мастемюру, еще не до конца рассвело. На дорогу в Ашим ушло всего три четверти часа. Фрёлик ехал в противоположную сторону от пробок и позднего зимнего рассвета. Проехал Фоссумский мост и дорожные работы. Потом свернул на Эуропавейен, к станции и центру Ашима, — тату-салон оказался прямо перед ним. Он разместился в желтом особняке рядом с парикмахерской. Особняк стоял у самого железнодорожного переезда, разделяющего городок пополам. На той стороне начиналась пешеходная зона. Фрёлик увидел впереди красное кафе, похожее на казарму.
Так как тату-салон еще не открылся, он решил немного прогуляться по городку. Перейдя к пешеходной зоне, он повернул направо на извилистую дорожку, которая заканчивалась на перекрестке, застроенном большими квадратными зданиями. Типичный пейзаж, характерный для любой страны мира: равнина, казарменная архитектура, объявления о распродажах. Но здесь за внешней непритязательностью угадывались далекоидущие планы: на месте бывшей промзоны появился парк развлечений, старый завод компании «Викинг» перестроили в большой торговый центр.
Через десять минут, не спеша переходя железнодорожные пути, он услышал рев мотоцикла «Харлей-Дэвидсон».
Как он и думал, байкер оказался по совместительству владельцем тату-салона и мастером. Полноватый и жизнерадостный татуировщик с длинными курчавыми волосами не опознал Элизабет Фаремо по фотографии. Потом Фрёлик протянул ему закладку с узором. Оказалось, такой узор мастеру знаком.
Глава 22
Фрёлик разлегся на диване и смотрел в потолок. Его внимание привлекла черная точка рядом с лампой. Может быть, муха? Но точка не двигалась. Нет, не муха. Что-то другое. Фрёлик видел эту черную точку, наверное, миллион раз, не меньше, и всякий раз лениво гадал: муха или не муха? Вот и сейчас он не удосужился встать и выяснить, что же там на самом деле такое.
Лежа на спине, он думал об одном и том же. Известно, что татуировку ей сделали в Ашиме лет пять назад. Что еще? Непонятно, что означает странный узор; неясно, почему она захотела увековечить узор на себе. Мастер, который делал ей татуировку, работал по шаблону. Узор клиентка принесла с собой. В общем, хотя Фрёлику удалось что-то выяснить, он не продвинулся вперед ни на шаг. Узор татуировщик запомнил, а клиентку — нет.
Фрёлик понял, что вертит в голове кусочек головоломки, не зная, к чему его присоединить. Надо попробовать посмотреть под другим углом. Но под каким?
С чего все началось? С той ночи, когда в порту убили охранника. И с наводки, после которой арестовали банду Фаремо.
Вопрос. Кто их заложил?
Ответ. Мерете Саннмо.
Вопрос. Почему?
Ответ. Совершенно непонятно. Загадка. Возможно, всему причиной то, что сначала Мерете Саннмо была с братом Элизабет, а потом ушла от него к Видару Балло. Значит, внутри банды мог действовать какой-то неизвестный фактор, внутренняя сила, которая двигала двумя этими событиями: тем, что Мерете Саннмо перешла от одного мужчины к другому, и ее решением выдать полиции своих дружков, когда те убили человека. Хорошо, допустим. Но почему она назвала не четыре, а три фамилии?
На его вопросы мог ответить только один человек — сама Мерете Саннмо.
А Мерете Саннмо работала официанткой.
Лежа на диване и глядя на черную отметину рядом с лампой, Франк Фрёлик понял: поездки в центр не избежать. Фрёлик встал и, подойдя к шкафу, принялся искать подходящий костюм. Единственный приличный надо было еще года два назад отдать в чистку. Поэтому он ограничился темными парусиновыми брюками и пиджаком в тон. Глядя на себя в зеркало, Фрёлик мрачно подумал: чуть-чуть геля для волос — и он завоюет весь мир.
На стоянке возле станции «Рюэн» стояло единственное свободное такси. Водитель увлеченно читал «Верденс Ганг»; он даже вздрогнул от неожиданности, когда Фрёлик распахнул дверцу.
Он велел ехать в центр и вышел из машины перед «Блиссом». На стене над входом в клуб красовалась ярко-розовая неоновая вывеска. День был будний, и он приехал слишком рано — швейцар еще не занял позиции у дверей. Кроме него, в зале оказался лишь один клиент, который безуспешно пытался привлечь к себе внимание девицы, работавшей за стойкой. Ее неестественно темный загар был явно искусственного происхождения, волосы заплетены в растаманские дреды. Кроме зеленой мини-юбки и красных колготок в сеточку, на ней ничего не было. Фрёлик решил, что ей еще нет тридцати — груди не обвисли, живот оставался плоским.
Он устроился за столиком в углу. Судя по афише, представление должно было начаться в девять. Афишу украшала обычная картинка: стриптизерша, которая обвилась вокруг шеста. Официантка с дредами подошла к его столу и спросила, чего ему принести. Перед глазами Фрёлика запрыгали ее соски цвета шоколадного мусса, он не знал, куда девать глаза.
Второй посетитель нахмурился: очевидно, ему не понравилось, что не он один добивается признания у дамы.
Фрёлик поднял голову и заглянул официантке в глаза. На фоне темного загара из солярия они сверкали, как трамвайные фары. Он заказал большую кружку пива и спросил, можно ли побеседовать с Мерете.
— С какой Мерете?
— Саннмо.
— Она уволилась.
— Уволилась? — ошеломленно переспросил Фрёлик.
— Да. Правда, глупо? Здесь она неплохо зарабатывала.
— И где она работает сейчас?
— В Греции, в клубе. В Афинах или еще где-то. Хвастала, что там платят гораздо лучше. Мне, признаться, немного завидно, что ей так повезло — работает в Греции! Там-то сейчас теплее, чем у нас летом.
— Черт! — Фрёлик услышал себя как будто со стороны: он входил в роль. — Жаль, что я не знал! Давненько мы с ней не виделись, а она, оказывается, уехала в Грецию… Говоришь, ей предложили там работу? И что же, давно она уехала?