Четвертый поросенок
Шрифт:
— Думаю, это из-за занятий танцами, — смущённо ответил Федька на прозвучавшую похвалу. — Приходится поворачиваться, иначе Мелкую не удержать. Шустрая она у меня.
Последние слова были сказаны с таким теплом, что у Вадима отлегло от сердца — не серчает мальчишка на подругу. Он, хоть и старается себя держать как взрослый, но невольно проговаривается, не умея прятать чувства.
— Мальчики! Идите пить чай, — позвала Дара. — Хватит вам уже друг друга мутузить.
На веранде посреди накрытого стола красовался самовар. Пышные булочки, разноцветное варенье в розетках и сразу три заварочных
Откуда самовар? Да разве сообразишь, кто из учеников и откуда припёр его ещё весной, когда полшколы обустраивало для них этот дом? Куда интересней присутствие тут Ниночки Утковой, на коленях которой устроилась Ева. Весёлая болтовня о том, о сём, проказы малышки, попрошайничающая Найда — было уютно и никто никуда не торопился до тех пор, пока Дара и Мелкая не встрепенулись разом и не начали спешить: одна — укладывать дочку, вторая — вернуться в жилой корпус и лечь спать, потому что, как внезапно выяснилось, уже поздно.
Внутри у Вадима снова прозвенел звоночек — все, кроме него, что-то знали и действовали согласованно, отвлекая главу семьи от чего-то, произошедшего где-то неподалеку.
Утром он внимательно осмотрел дом снаружи, уделив особое внимание местам, через которые удобно забраться на балкон, куда выходит окно памятной гостевой. Дождь, конечно, многое смыл, но чьи-то ботинки оставили различимые вмятины на деревянных перекладинах решётки, защищающей террасу со стороны, противоположной той, где они с Федькой вчера упражнялись. Тем более, ничего нельзя было рассмотреть с веранды, где чаёвничали.
Говорила ему Дара, что у Прерии много тайн. Но ёлки ж зелёные! Почему они, эти непонятности, опять происходят у него под носом?! И, что обидно, этот балабол Нах-Нах полностью в курсе, но от него ничего не добьешься.
— Знаешь, Ваденька. Сегодня после моего урока перекинулась словечком-другим с одноруким Фёдором. Паренёк всерьёз задумывается, чем ему заниматься в будущем. Столько всяких профессий перебрали, а ничего не придумали такого, чтобы отсутствие конечности совсем не мешало работе. Может быть у тебя отыщется подходящая идея?
— Тут и думать нечего — пускай поступает в диспетчеры. Работа важная, ответственная и для настоящих мужиков.
— Ой, ну надо же! Как я сама не сообразила?! А давай, пригласим его на чай. Например, послезавтра. И Нинку с Нах-Нахом для компании. Поговорим в спокойной обстановке. Вот чувствую я — не хватает мальчишке обстоятельной беседы со старшими, неспокойно у него на душе.
— Договорились. Заодно и рукопашкой займёмся. Недолго, пока самовар поспеет.
— А ты был прав, Бушмейстер. Дара — действительно мудрая женщина, — Риатор запустил длинный язык в банку с вареньем и, словно ложечкой, зачерпнул немного сладкого содержимого. Подержал его во рту и с наслаждением проглотил. Убедившись, что осталась только половина, протянул посудину товарищу.
— Да уж, не ожидал от неё подобного коварства, — ушки куратора широко разошлись, что говорило о силе охватившего его чувства. Только невозможно понять: вожделение лакомства
В результате — однорукому больше не придётся карабкаться в темноте по мокрой решётке, а ты продолжишь лечение в условиях сухого светлого помещения. Только смущает меня Вадим. Он сложит все детали и догадается не только о нашем присутствии, но и его причинах. Ну, не дурак он, чтобы не понять, зачем калека регулярно посещает инопланетян.
— Боишься, что помешает?
— Не боюсь. Не помешает и не расскажет никому — он с большим понятием парень. Наоборот, станет всегда вовремя уходить или отворачиваться, делая вид, будто ни о чём не подозревает. Если бы в подобном положении оказался Нах-Нах — ничего страшного. Он уже вытравил из себя способность обижаться. А вот как подобный обман воспримет Бероев? У него просто может не хватить душевного пофигизма, чтобы безболезненно перенести обман со стороны любимой женщины. А так не хочется, чтобы между этими ребятами пробежала кошка!
Ушки Буша печально опустились, глаза наполнились грустью, а язык нырнул в банку и зачерпнул оттуда, словно лопатой. При виде подобного святотатства Риатор сделал ушами «ножнички», но сказал о другом:
— Полагаешь, надо познакомиться и объясниться?
Его товарищ сделал полноценный глоток:
— Ерунда получается, а не тайная миссия. И Терм будет недовольна.
— Она сможет нас простить. Тоже ведь человек, как выразился Нах-Нах, — Риатор полным страдания взглядом проводил последнюю порцию варенья, исчезнувшую в глотке куратора. Не язык у Буша, а экскаваторный ковш. — Тут ведь вот ещё какой момент не стоит забывать: Вадим — агент разведки, и его резидент сейчас является шефом службы безопасности. Как-то сработает его чувство долга, если он будет знать о нашем присутствии здесь наверняка? Одно дело не сообщить о смутных догадках и совсем другое — утаить достоверную информацию.
— Ага-ага! Представь себе, медицина! Вот стукнул он начальству, а то — возьми и пришли сюда группу захвата. В дом, где у него жена и ребёнок. На окраину поселения, где живут весьма решительные и непосредственные вооружённые дети. Сможешь ты предугадать, как развернутся события? И Вадим не может. Но рисковать Дарой и Евой не станет ни в малейшей степени.
— Постой, Буш! Причём тут школьники? С какого перепуга они бросятся отбивать чужаков, если и не подозревают о нашем присутствии?
— Подозревают или нет — это о-очень большой вопрос. Регулярных отлучек твоего пациента по ночам, да ещё и в компании с Нах-Нахом и Мелкой, вряд ли никто не заметил. А легенда о «Хозяине» известна всем. Так вот! Хозяин этим деткам намного ближе, чем присланные властями вооружённые люди в форме. Тут не город, где никому ни до чего нет дела, а объединяться и организовываться ребятишки умеют.
— Думаешь, кто-то догадался о нашем присутствии? — Риатор внимательно осмотрел опустевшую банку и убедился, что вылизана она безупречно.