Четвертый поросенок
Шрифт:
Наверху очень тихо, как-то тактично, хлопнуло закрывающееся окно. «Гость» пошел погулять, или наоборот вернулся. Тогда их там теперь двое.
«У Прерии много тайн».
— Слышь, медицина, ты конечно не от мира сего, но это чересчур даже для тебя! — Буш, для убедительности потрусил лапой, в которой «скрестив лапки и высунув язычок» висел Риатор и, не дождавшись ответа сообразил, что в таком положении собеседник к общению неспособен — оно предназначено природой исключительно для перетаскивания детишек в зубах. Пришлось выпустить добычу и самому слезть с ветки на которой он еще минуту назад поджидал этого ротозея. Этот недотёпа так ведь
Разговор «по душам» продолжился на мокрой траве. Тихую ярость у Буша вызывало то, что до этого романтика так и не дошла серьезность ситуации.
— Так ведь сколько можно мучиться от глупой ревности? Он ведь по-прежнему считает, что его самка делит ложе с другим, несмотря на то, что кормит его ребенка! Это ж надо такое подумать! И всё из-за того, что природная ограниченность нюха делает эту проблему для Адамитов неразрешимой самостоятельно…
Буш чуть не взвыл в голос. Он-то наивно полагал, что Риатор не вовремя выпал в астрал, увлекшись очередной своей мыслью, «и теперь её думал», просто-напросто прозевав приход хозяина! А этот мыслитель, оказывается… «подумал» заранее! Бли-и-ин, хуже дурака с инициативой, может быть только инициативный гений!
— Слышь, сводник, межгалактического масштаба, ты хоть понимаешь, что натворил? — М-да, тут пороть уже поздно, тут придется разъяснять.
— Самец Дары обладает хорошо развитым логическим мышлением. Он поймет, что нас связывают не сексуальные интересы — вероятность такого вывода более девяносто восьми процентов. И угроза разрушения семейной ячейки следующий раз встанет только минимум через семь лет! — увлечено озвучивала свои выводы «наука».
— Ага, а учитывали ли вы в своих выводах, о, глубокомысленнейший, что парень хоть сейчас и не при делах, но в своё время пошел в «Хранители спокойствия» отнюдь не по принуждению? — ехидно ужалил Буш и тут же пожалел о своем сарказме — такое огорчение нарисовалось на физиономии у медика! — И лучше б он думал, что не в состоянии удовлетворить свою самку как мужчина, чем подозревал инопланетное вторжение… Космополит ты наш, хренов, тебе что такие два слова как «ответственность перед видом» не известны? А у них между прочим зубастик на руках! Очень им нужны были твои подсказки.
Кажется, под конец Буш всё же перешел на рычание, но спохватился — на Риатора стало жалко смотреть.
— Я хотел, как лучше… — только и смог тот проблеять в собственное оправдание.
Буш махнул лапой, стряхивая повисшие на вибрисах капли (дождь лил от души грозя промочить даже непромокаемую от природы шерсть) — какой смысл винить этого кабинетчика, если совершенно ясно, кто на самом деле виноват в случившемся? Не уследил…
— А вышло, как всегда. Ладно, садись и будем думать, что теперь делать дальше. Но очень прошу — как только у тебя появится следующая «гениальная» идея, посоветуйся перед её реализацией со мной. Я, как никак, все же твой куратор, а не на оборот. А ещё лучше — поговори с Дарой, у неё ума явно побольше, чем у нас двоих вместе взятых.
Итак, на втором этаже кто-то обитает. Тихий скромный постоялец, возможно — двое. Знает ли о нём Дара? Несомненно. Только вот сама она наверх не поднималась ни разу, сколько он помнит… пару недель — точно. Потому что Вадим безвылазно сидит дома, общаясь, кроме супруги, только с дочкой и собакой. Совсем домоседом заделался. А ведь подходит время отдавать чадоньку в ясельки — она уже садится и ползает. Немного тревожно за малышку — как-то она будет там себя чувствовать с чужими тётями? Крохотуля ведь! Накормят ли её как следует, вовремя
С другой стороны — нянечки опытные и внимательные. Молодые мамы отзываются про них одобрительно.
Знал ли Вадим полтора года назад, когда только прибыл на эту планету, какого рода мысли будут его занимать?!
Улыбнулся сам себе и, прихватив проснувшуюся дочурку, захлопотал по хозяйству. Интересуют Еву открывающиеся дверцы, за которыми скрываются разные предметы. Любит она смотреть, как моют посуду. Обожает стучать по столешнице алюминиевой кружкой. А еще — волочиться по полу за Найдой, ухватив ту за хвост. Потом вместе с собакой-подростком скулит под входной дверью — просится наружу в переполненный дождевой водой лягушатник. Кстати, а есть ли подобный маленький бассейн в ясельках? Ведь дочке его будет ужасно не хватать.
Расставляя по местам утварь, Вадим обратил внимание на множество банок из-под варенья, собранных в сумку. Насколько он понял, подобную посуду здесь на Прерии принято отправлять обратно — туда, где её впоследствии снова чем-то наполнят. Из школы подобные вещи забирают от задней стороны столовой, когда подвозят продукты. Там под навесом это всё обычно и складывают. Но речь, собственно, не об обычаях этой не слишком изобильной планеты, а о количестве скопившихся на кухне пустых банок.
Дело в том, то ни он, ни Дара на сладкое особенно не налегают — не могли они за полгода, что живут здесь, столько слопать. Три-четыре баночки, это куда ни шло, но никак не полтора десятка. С новоселья они тоже остаться не могли — он потом, ожидая жену и дочку из роддома, всё тут вычистил и вынес лишнее.
Скажете мелочь? Мелочь. Но именно из таких деталей и складывается правдивая картина. Потому, что в Глухой долине, там, где опытные следопыты Лука и Маруся обнаружили свежие следы Хозяина, его будущая супруга перекапывала груду продуктов в поисках баночки варенья как раз, когда собиралась встречаться с этим существом.
Вот и понятно, для кого лакомство. И предположение о том, что жене известен их «квартирант», превратилось в уверенность.
Для надёжности заглянул в шкафчик — не так уж велик запас угощения. Потом пересчитал пустые банки и сравнил с количеством прошедших дождливых дней — цифры коррелируют. Теперь уверенность в том, что Дара не поднимается наверх, исчезла, зато пришло понимание, что она не ходит на второй этаж, когда он может это видеть… или Хозяин сам таскает банки с кухни?
Закряхтела дочурка, и все мысли разом вылетели из головы. Не на горшок ли просится, проказница?
Ночи в сезон дождей наполнены непроницаемым мраком — низкие облака усугубляют темноту, наполненную пеленой непрерывно сыплющихся с неба капель. Постоянный убаюкивающий шелест — вот и всё, что воспринимается, сколько ни вглядывайся в происходящее за окном. Напрасно Вадим старался, подбирая положение одного из зеркал большого трюмо так, чтобы наблюдать через него хотя бы за одним из участков прилегающей к дому местности. Ничего не разобрать.
Беззвучно спит Дара. Ева в кроватке тоже спокойна — изредка издаст короткий чмокающий звук, и снова не слышно её. Даже Найда больше шумит, изредка начиная перебирать лапами и поскуливая при этом — не иначе, охота ей снится.
Вдруг что-то изменилось — за окном словно включили освещение. Слабое, невнятное, оно позволило привыкшим к мраку глазам увидеть неясные контуры ближайших деревьев. Это на втором этаже включили свет. Стало ужасно интересно. Боясь шевельнуться, чтобы не потревожить чутко спящую жену, Вадим позволил себе только немного шире приоткрыть глаза.