Четвертый позвонок
Шрифт:
– Зато в нашей стране их много. И хорошие. И дорогие.
Тут слова дворника потонули в сокрушительном грохоте и душераздирающих криках, вырвавшихся из класса. Расстегнув свою рабочую блузу, техасец достал два висевших на поясе длинноствольных пистолета и распахнул дверь. Затем он с деловитостью танка вошел в класс и спокойно сказал:
– По местам!
Он оглядел просторное помещение и потянул носом воздух.
– Опять здесь курили марихуану. Кто позволил?
– Профессор Минвеген разрешил, - ответила
В классе царил полнейший разгром. Почти все парты были разбиты вдребезги, карты и таблицы - изрезаны ножами и изодраны в клочья, а стены и потолок залиты чернилами. Под перевернутой доской лежал Бобо, связанный по рукам и ногам и весь измазанный томатным соком.
– Развяжите старика, - сказал дворник, спокойно поглядывая на класс.
Какой-то веснушчатый мальчик разрезал веревки, которыми был опутан Бобо, и помог профессору выбраться из-под тяжелой доски. Психолог, шатаясь, поднялся, бросился в объятия Джерри и громко зарыдал:
– Я совершил психологическую ошибку... Не принял... во внимание... их полового влечения... Я был уверен, что детерминирующая тенденция... уже создала... необходи...
– Отведите его проветриться, - обратился к Джерри дворник.
– Я думаю, он тоже накурился этой гадости.
Джерри увел друга наверх, а мистер Редмэн остался выяснить обстановку. Стиснув пистолеты в своих огромных ладонях, похожих на хлебные лопаты, он постоял некоторое время молча, испытующе глядя на всех прищуренными глазами, и наконец сухо спросил:
– Кто заплатит за это?
Ученики стояли маленькими группами среди нагроможденных обломков парт и молчали. Но вот Уэсли Кэтзервуд, сын богатого коммерсанта и одного из учредителей ОСВ, выступил на два шага вперед и надменно сказал, доставая из нагрудного кармана чековую книжку:
– Сколько, мистер Редмэн?
Дворник неторопливо оглядел классную комнату и, подумав, сказал:
– Этот раз похуже, чем неделю назад. А тогда ремонт и уборка стали в две тысячи долларов.
Юный Уэсли Кэтзервуд поиграл золотой паркеровской ручкой и повторил вопрос:
– Короче? Сколько, мистер Редмэн?
– Пиши три тысячи... Или давай пиши уж - три с половиной...
Юный Уэсли Кэтзервуд, отец которого владел большим универсальным магазином и несколькими нефтяными скважинами в Техасе, подал дворнику чек и сказал:
– Я тут написал четыре тысячи, и вы заткнете свою глотку!
– У меня - крепко, - пообещал мистер Редмэн и продолжал медленно, растягивая слова: - А теперь ступайте все по домам и скажите, что школа закрылась на несколько дней. Взорвался паровой котел центрального отопления. Ясно, ребята?
Стив Нюгард при поспешном отъезде забыл в гардеробном чуланчике чемодан, содержимое которого помогло нашим бродягам экипироваться. Они воспользовались одеждой товарища по несчастью, а свои носильные вещи запихнули в чемодан, на место взятых. Профессор Минвеген, докторская диссертация которого была посвящена психологии смеха, погрузился в глубокую меланхолию и даже перестал улыбаться. Он чувствовал невыносимую боль в висках, потому что не привык курить сигареты, начиненные одуряющей марихуаной. Его угнетенное состояние усугублялось, кроме всего прочего, грызущим самообвинением:
– Я совершил психологическую ошибку.
– Ну, придумай наконец какое-нибудь новое объяснение, - заметил Джерри, которому все надоело и который с нетерпением следил за одеванием друга. Признайся прямо, что психология животных тебе недостаточно хорошо известна.
– Да нет, известна. Я ведь полтора года работал ассистентом в психологической лаборатории Бостонского университета, и тогда мне пришлось изучать приспособление животных к различным условиям жизни. Теперь, обдумывая последние события, я вижу, что возможности экспериментального метода были чрезвычайно ограниченны. Во всяком случае, квантитативно проанализировать их было невозможно, и лишь в очень ограниченной степени экспериментально...
– Торопись!
– прервал его Джерри.
– Я стараюсь, как могу. Меня мучит жажда.
– Воду из крана пить нельзя. Она буроватая, как пиво, и пахнет мочой. Ученички загрязнили колодец. Дворник говорит, что посылал воду в Кливленд на анализ и оттуда пришел короткий ответ: "Ваша лошадь больна диабетом..."
Бобо вздохнул:
– Несчастная школа... Откуда ты брал воду для кофе?
– Натаял снега. Ты уже готов?
– Сию минуту...
Бобо оглядел комнату с расстроенным видом.
– Это очень безнравственно - уходить таким образом, - сказал он подавленно.
– А мистер Тэккер так доверял нам!..
Бобо для верности заглянул в продуктовый шкаф и схватился за мешок с сухарями.
– Ты думаешь, что мы можем взять это себе на дорогу?
– Бери!
– Значит, по-твоему, это не воровство?
– Нет, просто плата за труд.
Джерри высыпал остатки рафинада из сахарницы в тот же мешок с сухарями и сказал:
– А это надбавка к зарплате.
Психолог вздохнул и глубокомысленно произнес:
– Теперь люди ежедневно требуют надбавок и повышения всех видов платы, кроме платы за грехи.
– Ну, идем?
– Сейчас...
Бобо продолжал осматривать комнату, словно искал что-то. Вдруг он заметил на окне коробочку талька и схватил ее.
– Подожди еще минуточку. Я разуюсь и пересыплю тальком пальцы на ногах.
– Зачем?
– Удобнее идти. До Пэйнсвилля почти восемь миль.
Джерри сделал шаг к дверям и сказал торжественно:
– На этот раз мы не пойдем, а поедем на машине.