Четвертый Рейх
Шрифт:
Фургон стоял на прежнем месте. Но двигатель оказался заглушен, и немца в кузове не обнаружилось. Не было его и поблизости. Александр заглянул в кабину и выругался.
— Что не так? — поинтересовался подоспевший Игорь.
— Все не так, — сердито ответил Погребняк. — Немец смылся. И ключи от зажигания прихватил. Сволочь. Надо было его посильнее башкой приложить. Теперь мы без транспорта и без проводника.
— Зато при оружии, — оптимистично заметил Баркер.
—
Александр отступил в сторону, давая место. Маленький японец юркнул под руль, насвистывая, принялся что-то ощупывать. Через полминуты к ногам Погребняка шлепнулась заглушка. А еще через десять секунд из кабины послышалось меланхоличное:
— Скажи: «дрын-дын-дын».
— Что? — не понял Александр.
— Дрын-дын, — глупо повторил Кларк за плечом, не то выполняя просьбу бортинженера, не то отвечая на вопрос Погребняка.
Мотор фургона фыркнул и заработал громко, но ровно. Мацуме вылез из кабины с довольной улыбкой.
— Поехали?
— Как ты это сделал? — удивился Александр.
— Главное, не забыть сказать волшебное слово: «дрын-дын-дын», — улыбнулся японец. — Принцип работы знакомый. Решения, правда, отличаются. Поковыряться бы.
— Не до того, — отрезал Богданов. — Поехали.
Александр кивнул и сел за руль. Капитан плюхнулся на сидение рядом, где еще недавно сидел Гюнтер. Баркер с японцами полезли в кузов.
Погребняк обернулся, передал назад винтовку.
— Возьми. За рулем она мне точно ни к чему.
Мацуме поглядел с немым укором, но спорить не стал и на этот раз оружие все же принял.
Александр вдавил педаль. Фургон тронулся, мотор заурчал громче.
Богданов задумчиво разглядывал кровавые сопли, размазанные и присохшие к стеклу прямо перед его носом.
— Оружие не убирайте, — посоветовал Александр.
— Чего вы боитесь? — насторожился капитан.
— Не боюсь, но опасаюсь. Немец сбежал. И вряд ли он станет просто бегать вокруг замка. Значит, на выезде уже знают. И нас ждут.
— А если ваш немец побежал в замок, а не на ворота.
— Мой немец в замок побежать не мог, — отрезал Погребняк. — Ему туда ходить не положено.
Богданов фыркнул: мол, ерунда какая-то. В такой ситуации на «положено», «не положено» не ровняются. Александру тоже хотелось бы так думать, но общение с немцем наводило на другие мысли.
Фургон повернул раз, другой. Впереди появились ворота. Рядом засуетились люди в форме. Гюнтера видно не было, но Александр успел отметить и запертые створки ворот, и оружие взятое наизготовку. Их ждали.
Александр вдавил газ до упора. Богданова
— Держись, капитан, — проорал Погребняк, перекрикивая взревевший двигатель.
Повторять не пришлось. Игорь все понял. Развернулся вполоборота, закричал:
— Пригнитесь, Кларк!
Услышал Баркер или нет, Александр уже не обратил внимания. Двигатель ревел на пределе возможностей. Фургон разгонялся, целя прямо на ворота. Только бы не развалилась фермерская колымага.
Створки и пост стремительно приближались. Немцы впереди, чуя неладное, засуетились. Прыснули врассыпную. Защелкали первые выстрелы.
Богданов сидел, вцепившись в винтовку, с интересом наблюдая за происходящим. Лопух, они ведь стреляют не для проформы, а на поражение.
Погребняк выбросил в сторону руку. Пальцы вцепились в ворот капитана, Александр дернул вперед и вниз.
— Ложись! — прорычал он, хотя лечь здесь было невозможно, только наклониться.
Пригнулся сам. Вовремя!
В стекло ударило свинцом. Брызнули осколки, посыпались на затылок колким дождем. Александр выругался, попытался выпрямиться, не успел.
Фургон с силой вмазался в ворота. Опасения оказались напрасными: железо машины было довольно крепким.
Створки ворот разлетелись в стороны, удержавшись на петлях, но выгнувшись искореженным железом. От удара тряхнуло так, что Погребняк прикусил язык, а из головы на какое-то время вылетели все мысли.
Осознание происходящего пришло спустя несколько секунд.
Фургон несся через мост, сзади болтались изуродованные створки ворот, и бессмысленно грохотали выстрелы.
Вырвались!
Александр посмотрел на Богданова. Игорь сидел довольный, счастливо улыбался. На лбу у капитана красовался шишак, рассеченный посередине. Из царапины сочилась кровь, но Богданов не обращал на это никакого внимания.
— Ушли! Саша, мы ушли!
— Целоваться не будем, — подколол Погребняк, чувствуя передавшуюся радость.
И оба расхохотались.
Александр вывернул руль. Фургон послушно свернул. Замелькали дома знакомые и незнакомые.
— Тормози! — рявкнул сзади Баркер.
Рефлекс сработал раньше, чем пришло понимание. Александр поймал себя на том, что жмет педаль. Машина затормозила с неприятным звуком, клюнула носом, застыла.
Он обернулся. Сзади мелькнуло бледное лицо Кларка. Богданов уже выпрыгивал из кабины. Зацепило кого-то?
Александр распахнул дверь и скатился с кресла в оседающую дорожную пыль.